Я хотела всех поблагодарить, но не смогла. В горле стоял противный ком, и я боялась, что, если скажу хоть слово, расплачусь.
После перерыва работа не наладилась. Время тянулось слишком долго. Обычно, когда много работы, день пролетает быстро. Я знала, у нас огромный объем переводов. Мы очень спешим. Подобных заказов в бюро раньше не поступало. Но ничего не могла с собой поделать. Мысли от переводов убегали к сообщению, которое я получила. А потом к Кириллу.
Я смотрела в текст перевода и ничего не понимала. Абракадабра на испанском языке. Слова казались незнакомыми, будто я видела их впервые. Пытаясь хоть что-нибудь сделать, я вставила первые два абзаца в электронный переводчик. Результат получился несуразным и бессмысленным. Дурацкий переводчик! Я поняла, что не смогу сейчас исправлять каждое слово.
Еще какое-то время я пыталась переводить. Потом поняла, что больше не выдержу, и сдалась. Утром я хотела быстрей на работу, теперь стремилась уйти. Я надеялась, дома станет легче.
В нашем бюро всегда можно взять переводы домой. Иногда так удобней. Я приду, успокоюсь и смогу переводить хоть до утра. Все равно почти не сплю последнее время. А теперь я буду ждать новых сообщений. Бессонница мне точно обеспечена.
– Иди, – буркнул Гурин, как только я возникла на пороге кабинета, но еще не успела открыть рот.
Наш шеф, как экстрасенс, читает чужие мысли. В кабинете все еще сильно пахло сердечными каплями.
Я выскользнула на улицу, ни с кем не попрощавшись. Лариса куда-то отлучилась. Мой уход прошел незамеченным. Если кто-то обидится, что я смылась по-тихому, пусть обижаются. Мне безразлично. Плевать.
Глава 5
На улице, среди незнакомых людей, я почувствовала себя значительно лучше и решила прогуляться. Главное, ни о чем не думать. Даже о сообщении, которое я получила. Я медленно шла через парк к Комсомольской площади. Там, на небольшом рынке, я всегда покупала зелень для Джины. Справа от дорожки работала газонокосилка. Пахло свежескошенной травой. Несколько травяных брызг упало на руку.
Эллу я увидела издалека. Она возвышалась над своими фруктами-овощами, как кирпичная башня над огородом. Мы подружились осенью три года назад, когда в нашем с Кириллом доме появилась морская свинка. Однажды, покупая на рынке зелень, я сказала продавщице о Джине. В ответ Элла рассказала о своих питомцах. Она нянчилась с котом и черепашкой как с детьми.
К Джине Элла прониклась самыми нежными чувствами. Она всегда спрашивала о свинке и с удовольствием рассматривала ее фотографии. Но самое главное – оставляла для Джины зелень. Как бы поздно я ни приходила на рынок. Очень ценная помощь, особенно зимой.
Часто зелень, которая оставалась к вечеру, Элла отдавала мне бесплатно. Впервые получив огромный пакет, набитый петрушкой, укропом и листьями салата, я удивилась. «Бери, бери, – сказала тогда Элла. – Не стесняйся. Завтра все равно уже не продам. Поделила нам с тобой поровну. Будем зверей кормить. У меня вот кот салат обожает».
Когда я подошла, Элла взвешивала картошку для маленькой худощавой пенсионерки. Женщина рассказывала о внуках и жаловалась на невестку. Элла слушала и сочувственно поддакивала. Она увидела меня, улыбнулась и подмигнула.
Имя «Элла» подходило ей идеально. Большие голубые глаза, правильные черты лица, гладко зачесанные в пучок волосы. Натуральная блондинка. Каждый раз, глядя на Эллу, я думала, о том, что она красавица. Воспринимать ее такой мешала крупная комплекция и чрезмерная тучность.
Элла знала о Кирилле. Неделю назад я говорила, что скоро исполнится год.
– Годовщина?
Она помнила дату.
Я кивнула. Говорить не хотелось. Никто из окружающих меня людей не забыл о том, что случилось год назад. Дату, наполненную тоскливой безысходностью, помнили все.
Но проблема оставалась только моей. Личной. Вокруг сочувствовали. Но на самом деле никто не понимал и никогда не поймет, как мне тяжело. Непереносимо.
Тихо напевая незнакомую мелодию, Элла взвесила укроп, петрушку и салат.
– Все будет хорошо, – сказала она, протягивая пакет. – Все пройдет.
– Самое ужасное – неизвестность, – неожиданно для себя сказала я. Еще сегодня утром я думала, что это хорошо.
– Когда-то все узнаешь.
– Почему?
– Все всегда выясняется.
Я пожала плечами.
– Не все. Есть тайны, загадки.
– Ну, это редко.
– Почему ты думаешь, что я все узнаю? – уточнила я. И тут же мне стало стыдно за детский вопрос.
– Потому что человек не может раствориться. Он же не муравей. Не блоха какая-то! Где-то все равно следы остаются. И у твоего тоже.