— Я доверяла тебе, а ты убежал.
Я тряхнул головой.
— Я — психик-искажатель, это мы делаем.
— Ты не знал до вчера, что ты — искажатель!
Я приподнял брови. Ее губы дрогнули от попытки не улыбаться, а потом она чудесно закатила глаза.
Линна взяла себя в руки и полистала страницы в папке.
— Кстати, думаю, они добавили побег к списку обвинений.
Я тихо выругался.
— И мне нужно просто пойти на Совет судий и молить о пощаде, да?
Она сжала губы, юмор пропал.
— Меня ждет серьезный срок, да? — а то и хуже.
— Сложно сказать, Кит. Многое будет зависеть от слов капитана Блит.
Я снова выругался.
— Окажи мне услугу. Когда меня бросят в камеру, проследи, чтобы соседом не был безумный серийный убийца, ладно?
— Я попробую что-нибудь сделать, — пробормотала она, не звуча уверенно. Наверное, такое было вне ее юрисдикции.
— А мои товарищи-преступники? — спросил я, желая сменить тему. — Фауст выжил?
— Жив, но мы посмотрим, что решит насчет него Совет судий.
Хм. С одной стороны, я не был рад, что Фауст Тривиум еще ходил по земле, я не сочувствовал ему. С другой стороны, моя совесть была чиста.
— И… — я запнулся. — Квентин?
— Мертв.
Это не удивляло. Мэгги трижды выстрелила в него.
— Кто-нибудь еще? — я старался звучать спокойно.
— Один из людей Фауста не выжил из-за ран. Команда «Вороны и молота» не сдерживались, но они и не должны были.
— А Эггси? Он оказался в центре хаоса.
— Думаю, они заставили его подписать договор о неразглашении, но Блит не рада, что человек так много узнал.
Я удобнее устроился на подушке и утомленно закрыл глаза.
— Если она хочет проследить за ним, он может охранять очаровательный гараж участка. Туда было удивительно просто проникнуть.
Линна фыркнула.
Усталость охватила меня, и я засыпал. Страх из-за слушания давил на меня, но я ничего не мог с этим поделать. Я знал перед возвращением, что такой результат был вероятнее всего.
Но я остановил Квентина и спас всех, кому он навредил бы этим артефактом. Я спас и Мэгги… да?
Я приоткрыл глаза.
— А Мэгги?
Линна оторвала взгляд от папки.
— Она в участке. Думаю, ее слушание в один день с твоим.
— Что? — выпалил я, и боль пронзила ребра. — Квентин управлял ею! Они не могут наказывать ее за это!
— Она помогала ему по своей воле, — Линна скривилась. — Эмпаты из учебников не так сильны, как Квентин, так что ее приговор будет зависеть от того, поверит ли Совет, что ею могли так управлять. Я подала показания о том, что видела и ощущала, но…
Она утихла, пожав плечами, и чуть покраснела.
Мне стало не по себе. В ее отчете было то, как под влиянием Квентина я прижал ее в стене и поцеловал?
Я открыл рот, а потом закрыл его. Не нужно было упоминать о том, что склонность к эмоции усиливала влияние Квентина. И не нужно было спрашивать, как за секунды я от «Я остановлю этого мерзавца!» перешел к «Я буду целоваться с Линной на жуткой темной лестнице!». И не нужно было спрашивать, почему она не сразу остановила меня.
Это было бы неловко, да?
Мои глаза закрылись, мысли задержались на поцелуе, ясно пылающем в моей голове. Сознание угасло, усталость одолела меня.
— Кит?
Нежная ладонь потрясла мою руку, и я приоткрыл глаза. Линна склонялась над моей кроватью, сумка свисала с ее плеча. Жалюзи закрывали окно, хотя до этого оно было открыто и впускало свет солнца. Горела лампа на тумбочке у кровати.
Я осторожно приподнялся на подушке, подавляя зевок.
— Я уснул?
— Пару часов назад, ага.
И она все равно осталась со мной?
Я не успел добраться до счастливого вывода, она запустила руку в сумку.
— Мне нужно идти, но сначала я хочу кое-что тебе показать.
Она вытащила руку из сумки и протянула странную металлическую статуэтку. Серебряная змея в фут длиной, тонкая и с изящными чешуйками. Она скрутилась в кольца, пасть была грозно открыта, чтобы было видно клыки.
Она опустила змею на мою ладонь без наручника, смотрела неожиданно пристально, как я разглядывал статуэтку.
— Это круто, — осторожно сказал я, — но не мой стиль. Что это?
— Артефакт из сейфа. Серебряная палочка.
Я уставился на статуэтку.
— Это не может быть палочка.
— Это она. Я нашла ее за диваном, куда Квентин отбросил ее после того… как ты превратил ее в змею.
— Я ее не превращал. Я заставил Квентина увидеть галлюцинацию, что она стала змеей. Это было искажение.
Она покачала головой, все еще глядя на меня.
— Теперь это змея. Это даже не артефакт. Магия пропала.