— Увидимся, когда это кончится? — пробормотал я, нуждаясь в свете в конце туннеля, даже если этот свет будет тусклым.
Она смогла улыбнуться, и это было красиво — нижняя губа подрагивала, но челюсти были решительно сжаты.
— Я буду ждать.
— Даже если меня вернут в камеру?
— Особенно тогда, — она приподняла бровь. — Я там работаю. Ты от меня не сбежишь.
— Разве ты не вернешься в ЛА, раз Квентин уже… не проблема?
— Кит Морис! — нетерпеливо закричал агент за столом.
— Капитан Блит предложила мне повышение, если я останусь, — быстро ответила Линна. — Серьезное повышение.
— И ты согласишься?
— Возможно. Иди, пока ты не разозлил их опозданием!
Блин. Плохое начало. Я поспешил по залу и ответил на пару простых вопросов, подтверждая свою личность, а потом агент указал на жуткую дверь рядом с его столом.
Я прошел туда, готовый почти ко всему, кроме пустой прихожей за дверью. На белой стене впереди была еще одна дверь. Первая дверь хлопнула за мной, и, когда я обернулся, не нашел ручки на двери. Выхода не было.
Я сглотнул и открыл вторую дверь, прошел в комнату за ней.
Я надеялся хотя бы на один из грозных старых залов суда, как в фильмах. Или на темную зловещую комнату, где стол судей озарял свет так, что скрывал их лица.
Но это была комната переговоров, холодая и прагматичная, как все в участке. Большой пластиковый стол заполнял почти все место, и пустой стул ждал перед ним. Четыре члена Совета судий сидели на другой стороне лицами ко мне. За столиком в углу сидел агент, который записывал разговор.
Еще один человек сидел на стуле в конце стола, ее спина была прямой. Капитан Блит.
Она не отреагировала на мое появление, и почему-то перед ней была огромная папка бумаг и папок. Она хоть куда-то ходила без них?
Каждому из Совета было по восемь тысяч лет, и они выглядели как команда больших гремлинов, а не как люди. Я опустился на край пустого стула, они смотрели на меня из-под густых бровей так строго, как еще никто в моей жизни не смотрел.
Самый злой на вид гремлин кашлянул, а потом прочел мое имя с листа, а потом и список обвинений. Линна была права: они добавили мой побег.
— Вы понимаете обвинения, которые вам предоставили, мистер Моррис? — спросил Злой гремлин.
— Почти, но несколько для меня не ясны.
Видимо, это не было проблемой, потому что он ответил только:
— Вы можете выступить в свою защиту.
Кошмар. И это все?
«Защищайся, невежественный плебей?» Так работала система?
Я глубоко вдохнул и заговорил:
— Я состоял в гильдии «ККК». Вы знаете, там были одни психики, одни обманщики и адвокаты. Одним из моих товарищей по гильдии был Квентин Бьянчи. Вы знаете о нем?
Блит бросила на меня взгляд, будто спрашивая, зачем я говорил о нем. Но гремлины смотрели без эмоций. Видимо, это было «нет».
— Он был самым сильным эмпатом из всех, кого видели или слышали, включая нашего главу. Он мог повлиять на половину людей в торговом центре. Ригель использовал его, чтобы заполнить комнаты людей, ощущающих удовлетворение, чтобы они подписали все, что им предложат.
Я притих на случай, если они хотели спросить о моей роли в этих манипуляциях, но гремлины молчали.
— Он мог заставить взрослых мужчин рыдать из-за милых гифок с котами. Как-то раз он сделал старушку такой злой, что она напала на мужа посреди улицы, а все для того, чтобы он мог создать запретительный судебный приказ против нее. Долгая история, чтобы аннулировать их брачный контракт. Не важно.
Мои наручники звякнули, я нервно поправил ладони.
— Я говорю о том, что Квентин был сильнее всех эмпатов. Он был козырем Ригеля, и потому Ригель сорвался, когда Квентина арестовали.
Я склонился на стуле, глядя в глаза каждому из Совета.
— Сегодня на этом стуле еще будет женщина по имени Мэгги Кук. Она — милая и заботливая женщина, которая законно порой работала на «ККК». Ее обвиняют из-за Квентина, потому что он управлял ею с помощью своих сил эмпата. Он затопил ее мозг эмоциями для контроля над ней. И он делал так не меньше недели. Я не знаю, как работает система правосудия у МП. Я даже не знал, что есть мифики, год назад. Но, даже если эта система хуже человеческой, вы не можете обвинить ее, когда ею управлял сильный психик. В ваших законах должно быть что-то, защищающее тех, кто пострадал от других мификов.
Женщина-гремлин справа тихо кашлянула.
— Мистер Моррис, вам дали время, чтобы защищать себя, а не другого преступника.
— Мэгги — не преступница! — ярость кипела во мне, я ударил кулаками по столу. — Что с вами такое? Мэгги управляли! Вы наказываете людей, которыми управляют с помощью алхимических зелий? Вы обвиняете тех, кто вредит имуществу, если их выкинул в окно телекинетик?