И теперь мы сидим в убогом караван сарае на окраине захудалого города больше похожего на большую деревню. Я ковыряюсь в каше, а Бран сидит мрачнее тучи и глядит отрешенным взглядом в окно. За неделю мы так и не добрались до Сарканда.
Глава 18
Я стояла возле окна, скрестив руки на груди, и наблюдала, как разъяренная ватага ребятни шумно обступила двух мальчишек и маленькую взъерошенную девчонку похожую на воробушка. Она что-то крепко прижимала к груди, я так и не смогла разглядеть что, и грозила кулаком обидчикам. Вперед вышел крупный, белобрысый мальчуган, видимо главарь и, показывая на девочку пальцем, что-то сказал. К нему подскочил один из мальчишек-защитников и ударил. Остальные как будто этого только и ждали. Началась свалка. Крики, вопли. Это безобразие прекратил мужчина вышедший из соседнего дома. Он быстро разогнал драчунов. Зачинщики разбежались, а троица, прихрамывая, и поддерживая друг друга, скрылась за углом дома. Я еще долго смотрела на место ссоры. А перед глазами из глубин подсознания всплыла другая картина из далекого детства.
Я с палкой наперевес стою в том самом саду, где мы были с Хаято и луплю всех кто попадает под тяжесть моего оружия. Толстый мальчишка в богатой одежде истошно визжит похлеще свиньи. Он отбегает на безопасное расстояние и, тыча в меня жирным пальцем, плаксивым голосом кричит:
— Ты! Ты безродная выскочка! Выродок демонов как ты посмела! Мой отец этого так не оставит! Ты еще пожалеешь…
Его на полуслове оборвал кулак Хаято, раздался противный хруст, из носа мальчишки потекла струйка крови. Он обвел нас злобным взглядом и протяжно подвывая, пустился наутек. За ним бросились его прихлебалы. А я, отбросив палку, опустилась на колени возле едва дышащего пушистого комочка. Рядом со мной опустился мальчик с синими как небо глазами. Он улыбнулся мне и провел рукой над котенком. От его ладони исходило свечение подобное лучам солнца. Солнце — в его лучах хочется греться. Оно дарит жизнь. Мурад был для меня словно солнце. В тот день он спас Ваську от неминуемой смерти.
Я прислонилась лбом к холодному стеклу. Воспоминания обрушились на меня лавиной, беспощадной стихией от которой нельзя укрыться. За эту неделю после нашего побега из Урарту я вспомнила все. Все что так хотела неистово знать и чего неосознанно боялась, возвращалось ко мне каждый день. А каждую ночь снился один и тот же сон.
Опушка леса утопает в солнечных лучах. Слышится веселая трель птиц и трескотня кузнечиков. В воздухе разлит аромат душистых трав, цветов и земляники. Конол держит меня на руках, а я доверчиво обнимаю его за шею и смотрю в глаза. Я считаю, его дедушкой и всей душой верю ему. Он улыбается и ставит меня на землю.
— Эйре пора. Прощайся с друзьями.
Я оборачиваюсь к мальчишкам. Мурад улыбается, но улыбка выходит какая-то грустная, я перевожу взгляд на Хаято, он отворачивается. Я упрямо поджимаю губы и смотрю на Конола.
— Не хочу. Дедушка я завтра вернусь.
Туат садится передо мной на корточки, серьезно смотрит на меня и снова объясняет как неразумному ребенку:
— Эйре ты помнишь, о чем мы договорились. Твоей бабушки больше нет. И для тебя путешествия стали не безопасны. Раньше бабушка была связывающей нитью между нашими мирами и не давала тебе заблудиться.
— Но мама. Она тоже может стать нитью. — Последняя надежда разбивается о ледяной взгляд деда. — Нет. Эйре, ты дала слово. Помни, ты принадлежишь роду Ану, а они всегда держат слово. Иди.
Я медленно подошла к друзьям. По щекам текут слезы, я не смею поднять на них глаза, боюсь увидеть разочарование. Я же взрослая, а так позорно веду себя.
— Не реви. Тебе не идет. — Голос Хаято уверен и спокоен. Он крепко обнимает меня и тихо шепчет. — Я буду ждать тебя. И не забывай о нашей клятве. Я не прощаюсь светлячок.
Я киваю, давясь слезами. Он отстраняется, а ко мне подходит Мурад. Он ласково улыбается и тоже обнимает меня. Я больше не могу сдерживать всхлипы и, упираясь лбом в плечо друга плачу навзрыд. Он гладит меня по волосам и шепчет глупые ласковые слова. Наше прощание прервал голос Конола.
— Пора Эйре.
— Ты вернешься. — Мурад поднял мое лицо и заглянул в глаза. — Верь мне светлячок. Я помогу тебе все вспомнить. До скорой встречи.
Тогда я видела их в последний раз. Мне было девять лет. Бабушка умерла. А я потеряла воспоминания и способности. Конол обманул меня. Я подняла левую руку, на безымянном пальце поблескивал серебряный ободок кольца Луга. При первой встрече Конол сказал, что бабушка дала мне это кольцо, но это еще одна ложь.
Я сдержала обещание. Как только оказалась дома я надела кольцо на палец и, не подозревая об этом, заблокировала силу. Две недели я безуспешно пыталась открыть портал и вернуться. А потом тяжело заболела. Я горела. Меня разрывало изнутри. Видения и фантазии превратились в явь. Затем все исчезло вместе с воспоминаниями.
Зачем? Зачем столько сложных и хитрых манипуляций? Для чего все это? Ему нужен мой ребенок. Тогда для чего сталкивать меня с Браном? Подвергать стольким опасностям. Какие цели он преследует? Не понимаю. Я глухо застонала от бессилия.
— О чем ты думаешь Эйре?
Я вздрогнула и обернулась. Рядом стоял Бран. Он как всегда подошел бесшумно и незаметно. Туат пристально смотрел в окно.
— В Урарту ты встретила еще кого-то? — Он перевел взгляд на меня.
— Нет.
— Я больше не буду спрашивать тебя ни о чем. Но знай, я рядом и всегда выслушаю. — Я молчала, туат тяжело вздохнул. — Завтра, как только взойдет солнце, мы выезжаем. Советую лечь спать раньше.
— Бран, — я окликнула его, когда он уже собирался выйти из комнаты, — скажи, почему ты помогаешь мне?
— Я дал тебе клятву, и, — он хищно улыбнулся, — я не проиграю Конолу.
— Спасибо за честный ответ. Спокойной ночи.
Туат ушел. А я еще долго стояла возле окна и обдумывала его слова. Я ничего не рассказала ему. Передо мной стоял другой Бран из далекого детства. Мы столкнулись с ним в одном из коридоров дворца. Он смотрел на меня свысока надменным, презрительным взглядом как на никчемную букашку. И он ненавидел Хаято. После визита туата случилось несчастье. Пропала императрица и мать Хаято. Я и Мурад пытались приободрить друга. Даже организовали побег из дворца. Но, к сожалению, а может и к счастью, добрались мы только до главной площади города, где нас поймала личная стража императора и отправила обратно во дворец. А через неделю исчез Хаято. Мне никогда не было так страшно. Два дня неизвестности показались бесконечно долгими. Даже Тахока не чувствовал наследного принца живым. О смерти наследника во дворце шептались все кому не лень. Только Мурад твердил, что Хаято жив. Его несокрушимая вера поддерживала меня и вселяла надежду. На третий день во дворце появился Конол. Он долго беседовал с императором. А вечером Конол отправил меня домой. Я вернулась во дворец только через месяц. Хаято изменился, стал язвительным и ершистым. Колкостями он доводил меня до белого каления. Наша дружба трещала по швам. И лишь благодаря Мураду не распалась окончательно.