— Я не давал согласия на казнь через четвертование, — я в немом изумлении воззрилась на мужчину, лукаво подмигнув, он мстительно добавил, — а покупка платья обязательное условие. Возражения не принимаются.
Я скривила губы в подобие улыбки. Спорить было бесполезно. Туат широко улыбнулся и, положив мою руку на свой согнутый локоть, неторопливо направился через мраморный вестибюль, заполненный людьми. В банке мы пробыли не менее получаса. На заполнение бумаг и опознавание личности ушла львиная доля времени. Непривычная и малоприятная процедура сканирования в свое время вызвала у меня культурный шок. В Аннвне не существовало паспортов или других документов удостоверяющих личность человека. Зато были шары из мутного стекла — наследие древних предков, как и небесные башни. В каждом правительственном ведомстве, банке и лечебнице имелся подобный шар. Человек прикладывал руку, и информация отражалась на зеркальной поверхности. При этом в голове как будто копошились сотни жуков, перебирая тонкими, мохнатыми лапками. Мерзкие ощущения!
Разменяв несколько золотых монет на более мелкие деньги, имевшие хождение в ханстве я отошла от кассы и огляделась. Брана увидела у дальней стойки. Он разговаривал с банковским служащим. Решив не отвлекать его, я присела на один из диванов специально поставленных здесь для клиентов банка. Рядом со мной сидела пожилая женщина в черном платье с глухим воротником под горло. На голову был накинут палантин в цвет платья. Она нервно перебирала пальцами деревянные бусины четок и поминутно сморкалась в цветастый платок. Напротив сидел грузный мужчина с залысинами на висках и багровым лицом. По широкому лбу струился пот. Мужчина постоянно промокал его платком, но это мало чем помогало. В зале было душно. Видимо банк сэкономил на охлаждающих пластинах. Меня стало мутить. Лучше дождусь туата на улице. Бран догнал меня возле дверей.
— Прости за долгое ожидание, — его глаза пробежались по моему лицу, — Эйре, ты хорошо себя чувствуешь?
— Воздуха не хватает.
Я с благодарностью оперлась на предложенный локоть. Мы вышли на улицу. Ветер принес с собой сладковатый аромат цветов и прохладу. Я с наслаждением вздохнула. Туат обеспокоено вглядывался в мое лицо.
— Как ты?
— Нормально. Не волнуйся.
Я улыбнулась и легонько сжала его запястье. Мы прошли несколько кварталов, прежде чем Бран, остановился возле магазина с красочной витриной, из которой на меня смотрели манекены в шикарных платьях. Яркая вывеска с растительным орнаментом гласила «Эмайн Маха». Я вопросительно посмотрела на туата, но он уже открывал дверь, пропуская внутрь магазина. В нерешительности я остановилась посреди зала. Глаза разбегались от обилия нарядов и ярких тканей. В глубине комнаты я заметила движение. Нам навстречу вышла молодая элегантно одетая женщина. Ее волосы огненно-рыжего оттенка были собраны в высокую прическу и лишь по бокам спускались несколько локонов. Глаза цвета весенней листвы смотрели с любопытством, но как только ее взгляд остановился на моем спутнике, в нем промелькнуло легкое удивление и узнавание. Она грациозно склонилась в поклоне.
— Эрл Бран. Рада видеть вас в Сарканде. Кузина писала, что вы путешествуете. Но для меня большая неожиданность и большая радость, что вы снова посетили мой скромный магазин.
— Несса Этне я тоже рад видеть вас. Вы выглядите изумительно. Впрочем, как и всегда, — на лице туата заиграла благодушная улыбка, — мне нужна ваша помощь и безукоризненное мастерство.
— А вы все такой же обаятельный льстец. — Женщина перевела взгляд на меня. — Какое платье интересует нессу?
За меня ответил Бран:
— У вас есть традиционное платье Тоингрина?
Несса обошла меня, окинув придирчивым взглядом.
— Есть одно. Но вы же понимаете эрл, что такие платья шьются с учетом принадлежности девушки к сидху?
— Эйре мак Лорн сидх Ану, — торжественно представил туат и, понизив голос, добавил, — по мужу сидх Эохайд.
Женщина вскинула на меня изумленный взгляд. На ее лице расцвела благоговейная улыбка, а глаза будто стали ярче. В какой-то момент мне даже показалось, что женщина готова упасть на колени, но она склонилась в почтительном поклоне и произнесла сдержанным тоном:
— Ваше Величество для меня великая честь видеть вас. Примите искренние поздравления мой король!
— Ваш король мне не муж. Вы ошиблись. — Выдохнула я охрипшим голосом.
Лицо горело. Я не знала, куда себя деть от смущения и негодования. Хотелось провалиться сквозь землю. Я сцепила пальцы в замок и бросила испепеляющий взгляд на туата. Его лицо как обычно было непроницаемо, но я видела, как в глазах прыгают искорки смеха. Его забавляла двусмысленность ситуации. Несса в растерянности переводила глаза с Брана на меня и обратно. Повисло напряженное молчание. Наконец мужчина соизволил заговорить. Излишняя мягкость в голосе туата пробирала до мурашек и не меня одну. Я заметила, как несса Этне невольно вздрогнула.
— Дорогая Этне, вы поспешили с выводами. Благородная эри жена моего племянника Руэйдхри. Но на правах родственника я принимаю ваши поздравления. И теперь, когда мы прояснили все моменты, приступайте к работе.
— Да, эрл Бран, — побледневшая женщина быстро взяла себя в руки и деловым тоном продолжила, — в какой срок должно быть готово платье?
— Через два часа. Я оставлю адрес, на который вы доставите платье.
— Нелегкую задачу вы задали эрл. Но не сомневайтесь, мои девочки справятся с ней. Прошу располагайтесь. — Женщина указала на кушетку с множеством подушек. — Брита!
Из-за двери тут же появилась молодая девушка, как будто только и ждала, когда ее позовут.
— Принеси чай для наших гостей. — Девушка исчезла, а несса Этне повернулась ко мне. — Эри прошу, следуйте за мной.
В магазине мы провели около часа. Хозяйка сняла мерки и заверила, что платье меня не разочарует. А когда я тактично пыталась выяснить стоимость и оплатить заказ, несса Этна поджала губы и обиженно сказала:
— Эри Эйре сшить наряд для последней дочери из сидха Ану несбыточная мечта для каждой модистки. Не смотрите на меня с таким недоверием. Я говорю чистую правду. Для каждого представителя высокого дома и для людей из низших сидхов отдать за Вас жизнь будет честью. Вы наша надежда! Великая Мать смилостивилась над своими неразумными детьми. Окажите милость и Вы. Примите мой скромный подарок.
Глаза женщины наполнились слезами, и я увидела в них столько непоколебимой веры, что мне стало не по себе. Слова о том, что я не та и что вообще не собираюсь никого спасать застряли в горле словно кость, царапающая гортань. Вежливо поблагодарив нессу, я ретировалась в зал к ожидавшему нас туату.
Мы пили чай и ели маленькие пирожные с белой шапкой из сливок. Бран с нессой Этне, вели непринужденную светскую беседу, а я задумчиво ковыряла пирожное. В голове продолжали звучать слова модистки. Все они ожидают от меня героического поступка или самопожертвования ради благополучной жизни миллионов людей. А если я не хочу становиться ни героем, ни жертвой? Моя жизнь и судьба предопределена древним пророчеством полузабытого бога? Смешно. Появилась трусливая мысль построить портал и сбежать в свой мир, к маме. Сейчас с проснувшейся силой я смогу это сделать, наверное. Но тогда погибнут все те люди, которые стали мне дороги, которых я люблю. Во мне боролись два чувства — эгоистичное чувство самосохранения и ответственность, привитая отцом с раннего детства. Идти до конца, чтобы ни случилось. Мои терзания прервало негромкое покашливание.
— Эйре оставь бедное пирожное в покое. Если не хочешь, есть, то так бы и сказала, зачем истязать ни в чем неповинный десерт!?
Бран смотрел с мягким укором, я перевела растерянный взгляд на десертную тарелку. Пирожное являло собой плачевное состояние, растерзанное на мелкие кусочки. Я поспешно отложила ложку и, опустив глаза на край кружевной скатерти, тихо сказала:
— Простите.
— Не страшно. В следующий раз буду иметь в виду, что печенье вы любите больше.