Я вскинула глаза, на улыбающуюся хозяйку отмечая опустевшую этажерку из тончайшего фарфора. Второй раз за час лицо опалил румянец. Спас положение Бран.
— Несса Этне как не прискорбно покидать вас, но нам с благородной эри пора. — Мужчина встал, подавая мне руку. — Да не оставит вас Великая Ану!
— Эрл Бран, да не оставит вас милость Великой Матери! — Хозяйка поднялась вслед за нами. — Я буду молиться древним богам, чтобы ваши поиски увенчались успехом. Эри Эйре, Великая Ану бережет своих дочерей и не оставит вас в тяжелую минуту.
— Несса Этне, да не оставит вас Великая Ану! — Я натянуто улыбнулась.
Простились мы на дружеской ноте, хотя в воздухе витала напряженность. Я не знала, на что списать возникшее ощущение, возможно, так выражались личные переживания, и со стороны туатов не было скрытых мотивов. На улице я вспомнила последние слова нессы адресованные Брану и не удержалась от вопроса:
— О каких поисках говорила несса Этне?
— Я расскажу, если ты захочешь, но только после обеда. Ты голодна?
— Не особо, — вспомнив пирожное, передернула плечами.
— А я бы не отказался от жаркого из молодого кабана. И от румяных куропаток. По правде сказать, я соскучился по настоящему грогу Киларни, — мечтательно протянул мужчина.
— Уговорил, — со смехом сказала я, желудок подтвердил громким урчанием.
Ресторация находилась в паре кварталов от магазина и вызвала ностальгию. Она невообразимым образом напоминала ресторацию в Шиан. Как же давно это было, словно в другой жизни. Бран выбрал столик в нише под каменной аркой рядом шумел искусственный водопад, который струился по щербатой стене разлетаясь на мелкие брызги от соприкосновения с зеркальной поверхностью бассейна выдолбленного в скале. Пока Бран заказывал еду я подошла к каменистой чаше и погрузила пальцы в прохладную воду, не смогла отказать себе в маленькой прихоти. Наблюдая за стремительным падением воды, я все больше поражалась искусству, с каким был сделан грот. Потрясающе! Подали обед. Мы ели, молча, наслаждаясь вкусом изысканных блюд. И только когда покончили с трапезой и отложили столовые приборы, я вопросительно посмотрела на Брана.
— О чем ты хотел поговорить?
Мужчина расслабленно откинулся на спинку стула. Он задумчиво рассматривал серебряный кубок в своих руках, а через пару мучительно долгих минут перевел взгляд на меня. Его глаза снова стали болотной ряской и затягивали в бездонный омут. В полутьме арки они светились неестественным светом точь-в-точь как у кошки. Туат прикрыл глаза, прерывая контакт, и заговорил:
— Я хотел проститься с тобой без свидетелей. Наше знакомство вышло не совсем таким, каким желал видеть его я. Но я рад, что встретил тебя, узнал ближе. Надеюсь, совместное путешествие сблизило нас и примирило? — Он выжидающе смотрел на меня.
— Не стану говорить, что так же рада этому знакомству. Я бы желала его избежать, — не стала льстить его самолюбию, — но так уж сложилось. Я не простила тебя. Но возможно со временем прощу. В какой то мере я понимаю твои поступки. Ты много раз спасал мою жизнь, заботился, оберегал и многому научил меня. За это я искренне благодарна тебе. Я не считаю тебя врагом. Но не ожидай от меня большего.
— Могла бы на прощанье немного солгать. Я помню, ты за правду в любой ее отвратительной форме, — Бран, горько усмехнулся, — Эйре ты напоминаешь милого пушистого котенка озлобленного и не доверяющего людям, готового в любой момент вцепиться когтями и зубами в гладящую его руку. Жаль, что ты так и не научилась мне доверять. Ты мне нравишься.
— Как маленький пушистый котенок? — Съязвила я и, вздохнув, примирительно продолжила. — Бран не будем возвращаться к этой теме больше. Пустые разговоры. Мы оба, так или иначе, останемся при своем мнении. Что ты намерен делать дальше? О чем говорила несса?
— Помнишь, я рассказывал о недуге, постигшем туатов вследствие введения вакцины? — Я утвердительно кивнула. — У меня появился шанс предотвратить вымирание моего народа. Я знал отца и мать Сета. У них не было детей. Дан был хорошим врачом, ученым. Он много экспериментировал, но должного результата не добился. Много лет назад они покинули Тоингрин. До этого момента о них не было ничего известно. А три дня назад мы встретили Сета, и я узнал, что его мать ждала еще одного ребенка. Тогда я подумал, что богиня тем самым дала мне знак. Планы изменились. Теперь мой путь лежит в сердце пустыни Шудхер. Я не вернусь в австерию. Это последний наш совместный обед Эйре.
— Но я не встретила еще Хаято. — Прошептала севшим голосом.
— Скоро вы встретитесь. Племянник в городе и ему уже сообщили о нашем прибытии. Не знаю, кто или что ему помешало, но несказанно рад этой возможности побыть с тобой наедине лишние пару часов. И лишь одно удручает, что не смог преодолеть пропасть, которая пролегла между нами из-за моих ошибочных действий. Будь счастлива Эйре. Ты сильная и со всем справишься. Я верю в тебя.
— Значит это все. Конец, — в носу защипало, а глаза наполнились слезами, некрасиво шмыгнув, я едва слышно прошептала, — не верю.
— Ты слишком добрая Эйре. С врагами нужно быть жестче. — Бран, ласково улыбнулся.
— При следующей встрече я не дам слабину.
В австерии нас встретил посыльный из магазина нессы Этне. Туат забрал коробку и вознаградив мальчишку золотым, проводил меня до комнаты. Всю дорогу до австерии мы молчали. Я пребывала в странном настроении. Радость от предстоящей встречи с мужем смешалась с горечью расставания. Бран стал для меня строгим старшим братом, со скрежетом я призналась себе, что мужчина завладел частичкой моего сердца и мне грустно и больно расставаться с ним. Но в это я никогда не признаюсь туату. Бран положил коробку на кровать и обернулся ко мне.
— Пора прощаться. Да благоволят к тебе боги Анвна неугомонная маленькая тир ши!
— Да не оставит тебя милость Великой Ану упрямый туат! — В тон ему ответила я, сглотнув горький комок, дрогнувшим голосом призналась. — Бран, ты свободен от клятвы.
— Я же говорил, ты слишком добрая Эйре, — он щелкнул меня по носу, — подбородок выше, грудь вперед. Или ты передумала и решила напугать племянника распухшим, красным носом?
— Дурак.
Бран не слышал последнего высказывания, он ушел, тихо прикрыв за собой дверь. Покинул мою жизнь также внезапно, как и появился. По щекам бежали горячие слезы. Я ожесточенно растерла их по лицу. В душе под струями воды я дала волю чувствам. Минутная слабость перед новым испытанием. Где-то в области солнечного сплетения рождалась невыносимая боль. Я согнулась пополам и сползла по стене на пол. Вода стекала по обнаженному телу и стремилась в водоворот у сточного отверстия. Предчувствие чего-то страшного и неизбежного окутало ледяным коконом и вонзило острые иглы в нежную кожу. Очнулась от собственного крика. Во рту почувствовала привкус железа. Провела языком по нижней губе, слизывая кровь. На трясущихся ногах встала. Закрыла кран, и вышла из ванной комнаты, обмотавшись простыней. Несколько раз сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Малыш дал знать тревожным импульсом, погладила живот и тихо произнесла:
— Все хорошо малыш. С мамой уже все в порядке.
Я подошла к кровати и открыла коробку. В ней лежало платье из тончайшей материи. Провела по гладкой струящейся ткани ладонью. Похоже на шелк. От лифа до подола по центру шла вышивка из забытых символов, сплетенных в единый орнамент. Лиф украшали ветки дуба и боярышника — символы сидха Эохайд и Ану. Любовно погладила вышивку еще раз. Не спеша, я высушила волосы и одела платье.
Я смотрела на отражение в зеркале, и оно вызывало смутные воспоминания. Распущенные волосы завиваются в локоны и ниспадают на плечи и дальше до поясницы. У отражения глаза цвета весенней травы и черты лица напоминают бабушку. Я моргнула. Наваждение исчезло. На меня смотрели привычные глаза орехового оттенка. Глаза моего отца. А вот остальные черты лица я взяла от бабушки. Я склонила голову набок. Чтобы сказал Конол, если бы увидел меня сейчас, в этом платье? В дверь постучали. Я вздрогнула, разрушая образы прошлого.
— Здравствуй Юля, — я глядела на того, кого меньше всего ожидала увидеть на пороге своей комнаты, — можно войти?