—Ну, ладно, если у вас дело уже дошло до шуток, я думаю, вы тут дальше сами разберётесь, — произнёс Люкс, деловито пряча свой калькулятор в карман пиджака. — А мне уже надо ехать. Пока, Руслан, ещё увидимся. А ты, крошка, будь паинькой, спрячь свои коготки и злой язычок. Не обижай Руслана. Договорились? Если ты его разобидишь сегодня, он откажется играть здесь у нас концерт. Ты же этого не хочешь, верно? Тебе ведь понравилось тогда в колледже?
—Мне очень понравилось, — всё ещё смеясь, призналась Ольга. — Руслан, я больше не бу-у-уду-у-у! Ха-ха-ха! Честно-честно. Я не буду тебя обижать. Обещаю. Могу даже поклясться. Скажи, чем мне поклясться? Клянусь своим левым глазом. Или лучше правым? Ха-ха-ха!
Руслан в полнейшей растерянности робко взглянул на прекрасное, смеющееся личико девушки и в панике почувствовал, что и его плотно сжатые губы тоже неудержимо начинает раздвигать невольная улыбка. Хотя он, по-прежнему, абсолютно не представлял, что ему делать дальше и как держать себя с ней.
Между тем Люкс покровительственно похлопал хохочущую Ольгу чуть пониже спины, кивнул Руслану с самым дружелюбным видом и спокойно направился к выходу вальяжной походкой хозяина жизни. Он даже ни разу не оглянулся на них и вёл себя так самоуверенно, словно совсем не опасался оставлять их вдвоём. Руслан удивлённо смотрел ему вслед и всё ещё не мог до конца осознать, что это происходит с ним на самом деле.
Часть первая. Глава 4
—И это человек, который всего каких-то полгода назад готов был тебя убить, — возвратил его к реальности насмешливый голос Ольги. Не взглянув на неё, Руслан поспешно отвернулся лицом к стене бара.
—А теперь его волнует только одно, как бы я тебя не обидела. Поразительная метаморфоза произошла с ним, ничего не скажешь. Ну, так что, Руслан, — девушка доверительно наклонилась к его плечу, хотя парень, по-прежнему, изо всех сил старался не смотреть на неё, — я ещё не успела тебя обидеть? Надеюсь, что не успела. Скажи мне, неужели вы с ним, действительно, целовались и пили на брудершафт? Так и представляю себе этот милый поцелуй. Ха-ха-ха! А тебя случайно не стошнило? Хотя я, конечно, всё понимаю. Музыка требует жертв, и ради группы ты, наверно, готов перецеловать всех телохранителей Люкса, не говоря уже о нём самом.
Руслан молчал и упорно заставлял себя рассматривать бутылки, которыми была уставлена вся длинная стена бара, лишь бы только не видеть красивого, холодного, насмешливого лица Ольги. Разноцветные этикетки бутылок плясали и расплывались у него перед глазами в пульсирующем свете танцпола, алкогольный туман безвольно плавал в голове, не давая сосредоточиться, а хрипловатый, завораживающий голос девушки продолжал настойчиво вливаться ему в уши. Словно электрический ток, он неудержимо и болезненно струился обжигающими искрами прямо по его обнажённым обидой, трепещущим в агонии нервам.
—Но мне ни к чему твои жертвы, Руслан. И тебе вовсе не обязательно танцевать со мной и развлекать меня, если ты этого не хочешь. Я с удовольствием освобождаю тебя от этой неприятной обязанности. Я же не монстр. Я всё понимаю. Ты вынужден угождать Люксу из-за концерта. Но мне ты ничего не должен, и мне от тебя ничего не надо. Ты можешь спокойно уйти. Иди вот прямо сейчас. Я на тебя нисколько не обижусь. Ну, иди, иди уже, будь благоразумным мальчиком. Ты вроде говорил, что тебе срочно нужно домой. Ну, так иди домой, пока я тебя отпускаю. Зачем стоять здесь с таким злым, мрачным лицом и молчать? Спасайся бегством, как тогда в магазине. Ты же знаешь, я не стану тебя преследовать. Не волнуйся, здесь найдётся, кому меня развлечь. А вон и Бармалей бродит. Очень кстати. Бармалера! Бармалерик, иди сюда. Я тебе что-то скажу.
Руслану вдруг ужасно захотелось заорать на неё, заорать громко и злобно, поразить, напугать, удивить, шокировать, всё что угодно, лишь бы прекратился этот мутный поток ненужных, насмешливых, мучительных слов. Но маленьким, слабым краешком рассудка, каким-то чудом уцелевшим в неравной борьбе с безумием, парень понимал, что Ольга не испугается, она будет смеяться ещё громче, и слова её станут ещё язвительнее и обиднее. Как всё это прекратить, он не знал, а просто взять и уйти из клуба был уже не в силах. Вот и стоял в каком-то мрачном ступоре у стойки бара, вцепившись в неё побелевшими от напряжения пальцами, словно приговорённый к смерти преступник, ожидающий казни. Стоял и молчал, будучи не в состоянии выдавить из себя ни слова, а девушка в это время, отвернувшись и больше не обращая на него ни малейшего внимания, весело и оживлённо болтала с подошедшим к ней приятелем Люкса Валеркой, которого прозвали Бармалерой.