Немного успокоившись, девушка открыла свою дверцу, грациозно выскользнула из автомобиля и через секунду присоединилась к Руслану на заднем сиденье.
—Подвинься, — негромко сказала она, плотно прижавшись к нему сбоку всем своим стройным телом, которое едва прикрывало короткое платье. Парень резко отпрянул от неё на противоположный край сиденья. Он устало уронил голову на руки, и длинные, спутанные волосы скрыли его лицо.
—Блин, какая же я тряпка, — после небольшой паузы глухим, сдавленным голосом расстроенно пробормотал Руслан. — Мне надо было сразу же уйти домой, а я…
—Ты не тряпка, нет, — нежно проворковала Ольга, снова придвигаясь к нему ещё ближе и теснее, — просто ты мой любимый коврик. Ха-ха-ха! — снова тихо засмеялась она и добавила, погладив его по плечу: — Только не обижайся, Руслан, ладно? Это шутка. И совсем не надо было тебе уходить домой. Ещё рано. Иди лучше ко мне. Что ты там скрючился? Иди сюда, ко мне. Разве тебе не хочется меня обнять?
Она протянула руку и властным, бесцеремонным движением повернула к себе его лицо, отвела с его лба длинные волосы, ласково дотронулась до щеки. Невольно её тонкие пальцы слегка задержались на шраме у его губ, и девушка неожиданно вздрогнула всем телом, испытав новое, острое ощущение от того, что её рука коснулась в темноте этой жестокой метки, оставленной их общим, печальным прошлым.
—Что, противно? — по-своему истолковав её непроизвольное движение, едва слышно произнёс Руслан всё тем же глухим, сдавленным голосом. — Так я и думал. Коврик оказался с изъяном. Не желаете ли сменить?
—Ну, ты обиделся, что ли, Руслан? — Ольга быстро прижала ладонью его мягкие, горячие губы. — Не обижайся, ладно? Ты же знаешь, это шутки у меня такие дурацкие. Так и срываются с языка. Ничего не могу с собой поделать.
—Я тоже, — грустно пробормотал он, вывернувшись из-под её бесцеремонной ладони. — И вот снова буду твоим ковриком. Как всегда. Ничего не могу с собой поделать.
—Лучше молчи, — девушка опять проворно закрыла ему рот ладонью. — Не для того ты столько ждал, чтобы теперь обижаться. Расслабься и забудь обо всём.
—Легко сказать, — с укором бросил парень.
—А ещё легче сделать, — прошептала Ольга и приблизила своё лицо к его лицу.
--Оля, пожалуйста... не мучай меня... -- хрипло взмолился он.
Но тут в темноте салона её руки медленно обвились вокруг его шеи, а губы нежно коснулись его губ, и оторваться Руслан уже не смог. Через несколько невыносимо сладких мгновений, ослеплённые своей безумной, так долго сдерживаемой страстью, они в едином порыве скользнули вниз. Сплелись тесно и жадно в узком, тёмном пространстве между сиденьями, охваченные жгучим желанием и безумной радостью отдаваться и брать, пытаясь дрожащими, нетерпеливыми руками освободиться от кое-каких мешающих деталей одежды, путаясь в рукавах и хитроумных застёжках, погружаясь друг в друга, растворяясь в своём сладостном безрассудстве.
Все сомнения и обиды, все насмешливые, ранящие слова и притворное равнодушие были отброшены прочь и позабыты в одно мгновение, проглоченные неудержимым, горячим потоком желания, рождённого от жгучего и честного соприкосновения их обнажённой кожи. Больше не сдерживаясь и не притворяясь, Ольга с наслаждением бросилась в объятия Руслана, ненасытно ласкала и целовала его худощавое тело. Призывно извиваясь в его руках, девушка бесстыдно прижималась к нему с такой неподдельной и откровенной радостью, словно и не было прежде долгой, равнодушной разлуки, словно и не играли они недавно в жестокую, опасную, насмешливую игру, пытаясь снова приблизиться, пробиться друг к другу сквозь ледяные барьеры, воздвигнутые ревностью, непониманием и болью.
Её тонкие пальцы забрались в его длинные волосы и порой, теряя над собой контроль, судорожно сжимали в кулак шелковистые пряди и больно дёргали их. Но Руслан почти не обращал внимания на эту мимолетную боль, лишь добавлявшую остроты в его ощущения. Позабыв обо всём, отрешившись от целого мира, он жадно целовал её шею и грудь, нежно ласкал её всю, медленно спускаясь губами всё ниже и ниже, умирал от желания и растворялся в ней. В этот момент он был готов на любую жертву, на любое безумство ради неё одной. Лишь бы девушка позволила ему владеть своим прекрасным, сладостным телом. Его знакомый, нежный аромат, совершенные формы, страстная дрожь гладкой, шелковистой кожи, плавные, ритмичные движения, которые Ольга непроизвольно совершала, отдаваясь его ласкам, сводили Руслана с ума, лишали его рассудка, заставляли его забыть самого себя и всецело принадлежать ей, как и она сейчас принадлежала ему.