— Хокаге–доно, коль осветила разум Ваш идея столь здравая, что прилично скромному мне представить охрану, — заехидствовал и запатокоточил уже я. — То лишь ками могу возносить хвалу за здравомыслие Ваше. Сколь ни пребывал на собраниях шиноби почтенных, сколь бы то ни было важных, пребывали они в виде прискорбном. Да и держали себя, черноногим подобно. Но, советник Совета Листа Хизуми Удзумаки, готов спасти лицо и честь Конохагакуре но Сато.
— Это… ты точно не клон, Хизуми–кун? — через минуту раздалось осторожное шипение.
— Орочи–кун, ты мне прямо скажи, хочешь меня в кортеж на пару дней сплавить?
— Ну вообще да, хотел, — несколько растерянно ответил Орыч, — и идея изначально твоя, да и дайме в послании что–то такое намекал.
— Значит, буду, — бодро ответил я.
Ну и начались всяческие и многочисленные подготовки Удзумаки–доно к предстоящему мероприятию. Карапузов в количестве трех штук заинструктировал лично, да и занялся делом хизумиугодным.
В смысле отдался в руки женские, для приведения морды и тушки своей в вид потребный. Правда был сие походный вариант, и ни грима, ни вуалетки мне не досталось. Однако, веер и четки были, а к четкам нацепил я на себе офигенную шапку. Такую же как у Гамамару была: прямоугольная, с чуть изогнутыми над плечами полями, черную и с офигительными золотыми кисточками по углам.
Ибо я и мудрец сендзюцу и мастер шодо. В науках всяческих преуспел и шапку классную, мудрость мою демонстрирующую, могу с полным правом носить.
Умостил свой мудрый зад в специальную повозку, да и выдвинулся навстречу кортежу дайме, охранными карапузами сопровождаемый. Пару раз хамлы мелкие лыбиться пробовали, но педагогичный кулак из под веера, благопристойность им обрести помог.
Достигли мы, соответственно, кортежа даймячьего, всякую охранную шелупонь преодолели, да к повозке дайме подошли. Изволил приличный человек даже приподняться, кивнуть слегка, да и изречь устами собственными:
— Радость в сердце моем, от лицезрения Вас, Удзумаки–доно. И поздравления мои, обретению мудрости на пути познания, — выдал приличный человек.
— Ками радуются, лицезрея встречу нашу. Тысяча благодарностей разрывают сердце моё, от слов Ваших теплых, — вежливо ответил я.
Впрочем, приличные люди долго общаться не могут, этикет-с, так что за дайме речь взяла некая, офигительная дама. Офигительна она была не тем что дама, а тем что офигительна. Во–первых была она кругла. Ну вот все части тела, составляющие прически и лица были сферичны. Во–вторых, несмотря на то, что косметикой она могла напомнить припортовую проститутку, её она никак не напоминала, даже более того, выглядела вполне приличной дамой. Ну и стала она «голосом приличного человека»:
— Удзумаки–доно, счастлива лицезреть вас. Супруг мой, дайме Хи но Куни, не раз говорил «Шиджими–сан, в Конохе есть приятный и достойный человек, Удзумаки–доно», — завуалированно представилась дама, круглея щеками.
— Лишь луч улыбки Аматерасу сравнится с Вашей красотой, почтенная Шиджими–сама, — несколько вытянул я морду в ответ на кругление. — Излишне добры Вы к скромным достоинствам моим, меркнущим на фоне вашего ума и ослепительной красоты.
— Скромность Ваша, равно как и мудрость, почтенный Удзумаки–доно, — все более круглела щеками собеседница, — достойны быть записаны в свитках для потомков.
— Равно как и речи Ваши, — вытягивался мордой я. — И красота несравненная заслуживают равно как и свитков мудрости, так и кисти художника. Однако, позвольте представить Вам отроков сих, — плавно фирменея мордой продолжил я, — на плечи коих ляжет честь охраны Вашей, — обратился я как к приличному человеку, так и к его супруге, — Итачи Учиха–кун, Сакэ Майо–кун и Хоширо Хьюга–кун, — закончив представления, принял я свой фирменный образ.
— Отрадно и приятно зреть юных, столь в науках прилежных, равно как и в путях предначертанных, — принял лик мадам Шинджи полностью сферическую форму, впрочем лицо на лике, искусно нарисованное, сохранило все достоинства и недостатки свои.
Дайме внимал речам нашим, даже несколько обеспокоился на незначительный промежуток времени, однако, узрев лики наши понял, что не флирт, а лишь приличная беседа нами велась.
Ну и двинулся кортеж. А я отслеживал максимально пристально токи чакры в округе. Что через полдюжины часов, в часе езды от Конохагакуре принесло плоды. В деревьях, фактически на пределе мой чувствительности, присутствовал некий конструкт–не конструкт. Искажение движений чакры, целенаправленно двигающийся.
Что меня подготовиться заставило, однако в Коноху въехали мы спокойно, даже мокутоном никому башку не расколбасило.