Иными словами, Иустин и его протоортодоксальные сторонники понимали, что эти строки служат ярким, наглядным свидетельством тому, что Иисус не просто «казался» человеком: он действительно был человеком во всех смыслах этого слова. Следовательно, вполне вероятно такое объяснение: если, как мы уже видели, эти стихи не входили в оригинал Евангелия от Луки, их добавили с антидокетическими целями, так как они прекрасно изображали истинную человеческую природу Иисуса.
***
Протоортодоксальным христианам было важно подчеркнуть, что Христос был настоящим человеком из плоти и крови, поскольку именно принесение в жертву его плоти и пролитие его крови обеспечило спасение — не видимое, а подлинное. Еще одно разночтение в повествовании Луки о последних часах жизни Иисуса делает акцент на этой подлинности. Оно содержится в тексте о Тайной вечере Иисуса с учениками. В одном из самых ранних греческих манускриптов и в нескольких латинских источниках мы читаем:
И взяв чашу и благодарив, сказал: примите ее и разделите между собою; ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие. И взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть Тело Мое. И вот, рука предающего Меня со Мною за столом (Лк 22:17–19).
Но в большинстве манускриптов есть дополнение к тексту, которое прозвучит знакомо для многих читателей Библии, поскольку оно вошло почти во все современные переводы. Иисус говорит «сие есть Тело Мое» и продолжает «которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание», а про чашу после вечери добавляет «сия чаша есть новый завет в Моей Крови, которая за вас проливается».
Это знакомые слова «установления» вечери Господней, в очень похожем виде известные по Первому посланию к Коринфянам (1 Кор 11:23–25). Несмотря на всю их известность, есть веские основания считать, что они не входили в оригинал Евангелия от Луки, а были вставлены в него, чтобы подчеркнуть, что «ломимое» тело Иисуса и пролитая кровь были преданы «за вас» и принесли спасение. Прежде всего, трудно объяснить, зачем переписчикам понадобилось опускатьэти стихи, если они входили в оригинал Луки (к тому же здесь нет, к примеру, гомеотелевтона, которым можно было бы объяснить упущение), тем более потому, что именно они поясняют текст и придают ему гладкость. После исключения этих стихов большинству читателей текст представляется несколько усеченным. Возможно, непривычный усеченный вариант (без данных строк) побудил переписчиков добавить эти стихи.
Более того, следует отметить, что стихи не отражают представления самого Луки о смерти Иисуса. Поразительная — и поначалу способная показаться странной — особенность описания смерти Иисуса, сделанного Лукой, заключается в том, что он нигде и никогдане указывает, что сама смерть принесет спасение от грехов. Нигде во всем двухтомном труде Луки (Евангелии и Деяниях) не сказано, что Иисус умер «за вас». В тех двух случаях, когда в источнике, которым пользовался Лука (Евангелии от Марка), указано, что спасение принесла смерть Иисуса (Мк 10:45; 15:39), Лука изменилвид текста (или сократил его). Иначе говоря, Лука придерживался других представлений о том, каким именно образом смерть Иисуса приводит к спасению, нежели Марк (и Павел, и другие раннехристианские авторы).
Взгляды Луки легче понять, если изучить его слова в Книге Деяний, где апостолы произносят речи, чтобы обратить слушателей в веру. Но ни в одной из этих речей апостолы не указывают, что смерть Иисуса служит искуплением грехов (см., например, главы 3, 4, 13). Это не значит, что смерть Иисуса не имеет значения. Она чрезвычайноважна для Луки — но не в качестве искупления. Смерть Иисуса — вот что заставляет людей осознать свою вину перед Богом (так как он умер, несмотря на безвинность). Признав свою вину, люди обращаются к Богу с покаянием, и тогда Он прощает им грехи.
Иначе говоря, смерть Иисуса, с точки зрения Луки, побуждает к покаянию, а уже это покаяние приносит спасение. Но только не в спорных стихах, отсутствующих в некоторых ранних источниках: в них смерть Иисуса изображена как искупление «за вас».
По — видимому, этих стихов не было в оригинальном тексте Евангелия от Луки. Тогда почему же их добавили? В поздних спорах с Маркионом Тертуллиан подчеркивает:
Иисус достаточно ясно заявил, что он подразумевает под хлебом, когда назвал этот хлеб своим телом. Подобно этому, упоминая о чаше и заключая новый завет, скрепленный его кровью, он подтверждает подлинность существования своего тела. Ибо кровь не может принадлежать телу, которое не является телом из плоти. Таким образом, из свидетельства плоти следует доказательство тела, а доказательством плоти служит свидетельство крови ( Против Маркиона, 4, 40).
Похоже, эти стихи были добавлены для того, чтобы подчеркнуть, что Иисус обладал настоящим телом и плотью, которые принес в жертву ради людей. Если этот акцент сделан не самим Лукой, то наверняка протоортодоксальными переписчиками, которые изменили текст Евангелия от Луки, чтобы опровергать положения христологии докетов — например, выдвинутые Маркионом[116].
***
Еще один стих, который выглядит вставленным в Евангелие от Луки протоортодоксальными переписчиками, — Лк 24:12, события которого происходят вскоре после воскресения Иисуса из мертвых. Несколько последовательниц Христа отправились к гробу, обнаружили, что Христа в нем нет, и узнали, что он воскрес. Женщины вернулись, рассказали о случившемся ученикам, но те не поверили их «пустым словам». Далее во многих манускриптах следует отрывок 24:12:
Но Петр встав побежал ко гробу, и наклонившись увидел только пелены лежащие, и пошел назад, дивясь сам в себе происшедшему.
Есть весьма весомые основания полагать, что этот стих не входил в оригинал Евангелия от Луки. В нем содержится множество стилистических особенностей, которых нет больше нигде у Луки, в том числе большинство значимых слов текста — например, «наклонившись» и «пелены» (ранее для описания погребального одеяния Иисуса используется другое слово). Более того, трудно понять, кому могло понадобиться исключать этот стих, если он с самого начала входил в евангелие (здесь, как и в предыдущем случае, нет гомеотелевтона и т. п., чтобы объяснить им случайное упущение). Как заметили многие читатели, этот стих очень похож на вывод из фрагмента Евангелия от Иоанна (20:3-10), где Петр и «другой ученик» поспешили к гробу и обнаружили, что он пуст. Могло ли случиться так, что кто‑то добавил подобное упоминание в Евангелие от Луки, только в сжатой форме?
Если да, это удивительное дополнение, поскольку оно замечательно подкрепляет протоортодоксальное положение, что Иисус был не просто подобием иллюзии, а имел настоящее материальное тело. Более того, это признано самим старшим апостолом Петром. Таким образом, вместо того чтобы представить рассказ о пустом гробе в виде «пустых слов» не заслуживающих доверия женщин, текст показывает, что случившееся не просто правдоподобно — это чистая правда, подтвержденная не кем иным, как Петром (он не просто заслуживает доверия — он мужчина). Еще важнее то, что стих подчеркивает физический характер воскресения, так как в гробе осталось материальное доказательство этого воскресения: пелены, в которые было завернуто тело Иисуса. Произошло телесное воскресение настоящего человека. Важность этого момента опять‑таки подчеркивается у Тертуллиана:
Итак, если отрицать смерть [Христа] из‑за отрицания у него плоти, значит, нет никакой уверенности в его воскресении. Ибо он не воскресал по той же причине, по которой не умирал, поскольку не имел настоящей плоти, с которой происходит как смерть, так и воскресение. Подобно этому, если отрицается воскресение Христа, значит, уничтожено и наше («Против Маркиона», 3, 8).
Христос должен был иметь настоящее тело из плоти, которое могло по — настоящему, физически воскреснуть из мертвых.