В Книге Деяний одними из товарищей Павла названы муж и жена Акила и Прискилла; иногда при упоминании их автор называет сначала имя жены, словно она занимает более важное положение либо в отношениях, либо в христианской миссии (так же, как в Рим 16:3, где в некоторых источниках она названа Приской). Неудивительно, что переписчики при виде этих фраз порой оскорблялись и меняли их, отдавая должное мужчине и ставя его имя первым: «Акила и Прискилла», а не «Прискилла и Акила»[126].
Словом, в первые века существования церкви в ней велись бурные споры о роли женщин, которые иногда отражались в традициях передачи текстов самого Нового Завета: переписчики временами меняли их, чтобы привести в большее соответствие с собственными представлениями об (ограниченной) роли женщин в церкви.
Иудеи и тексты Писания
До сих пор мы рассматривали внутренние конфликты раннего христианства — споры по вопросам христологии и роли женщин в церкви, обращая внимание на то, как эти споры влияли на переписчиков, воспроизводивших священные тексты. Но христиане участвовали и в полемике иного рода. Столь же острыми для всех участвующих сторон и значительными для рассуждений, которые мы ведем здесь, были внешние конфликты с иудеями и язычниками, выступавшими против христиан и ввязывающимися в бурные споры с ними. Эта полемика сыграла определенную роль в воспроизведении текстов Писания. Для начала рассмотрим споры, которые христиане первых веков вели с евреями — нехристианами.
Конфликты между иудеями и христианами
Один из парадоксов раннего христианства заключается в том, что сам Иисус был иудеем, поклонялся иудейскому Богу, придерживался иудейских обычаев, толковал иудейские законы, призывал в ученики иудеев, и они воспринимали его как иудейского мессию. Однако в первые же десятилетия после смерти Иисуса его последователи создали религию, противостоящую иудаизму. Как христианство так быстро превратилось из иудейской секты в антииудейскую религию?
Это непростой вопрос, для ответа на который понадобится написать отдельную книгу[127]. Здесь я ограничусь историческим очерком, в котором покажу, как в раннем христианстве окрепли антииудейские тенденции и стали благовидным предлогом, под которым переписчики — христиане периодически меняли тексты, придавали им антииудейский характер.
Последние двадцать лет ознаменовались вспышкой научного интереса к Иисусу как исторической фигуре. В результате появился целый ряд теорий, объясняющий, кем на самом деле был Иисус — раввином, социальным революционером, политическим мятежником, киником, апокалиптическим пророком — и так далее, продолжать можно до бесконечности. Единственное, с чем соглашаются почти все ученые, — независимо от представлений об основном направлении миссии Иисуса, его следует изучать в собственном контексте, как палестинского иудея I века. Кем бы ни был Иисус, он оставался иудеем до мозга костей — как и его ученики. В какой‑то момент — вероятно, еще до смерти Иисуса, и наверняка после нее — последователи начинают считать его иудейским мессией. В I веке разные группы иудеев вкладывали в термин «мессия» разный смысл, однако всех иудеев объединяло одно: представление о мессии как о величественной и могущественной фигуре, способной тем или иным способом — например, возглавив еврейскую армию или небесное воинство, — одолеть врагов Израиля и сделать его суверенным государством, подчиненным самому Богу (вероятно, через наместника — человека). Христианам, которые называли Иисуса мессией, вероятно, было нелегко объяснить остальным, почему они так делали, поскольку Иисуса знали не как могущественного воина или небесного судию, а как странствующего проповедника, которого из‑за конфликта с властями казнили на кресте, словно презренного преступника.
Большинству иудеев казалось смехотворным называть Иисуса мессией. Для них он был не выдающимся лидером, а слабым и беспомощным ничтожеством, подвергнутым самой унизительной и мучительной казни из всех изобретенных римлянами, обладателями истинной власти. Но христиане продолжали утверждать, что именно Иисус был мессией, что его смерть отнюдь не ошибка правосудия или непредвиденный оборот, а деяние Бога, с помощью которого Он принес спасение в мир.
Что оставалось делать христианам, если большинство иудеев упорно не верили их словам об Иисусе? Разумеется, христиане не могли признать себя неправыми. А если неправы не они, тогда кто же? Наверняка иудеи. С первых лет своей истории христиане твердили, что иудеи, отрицающие их учение, своевольны и слепы, что тем самым они отрицают спасение, посланное самим иудейским Богом. Об этом заявлял еще самый ранний из христианских авторов — апостол Павел. В первом из уцелевших посланий, адресованных христианам Фессалоники, Павел пишет:
126
О других изменениях того же рода в Деяниях см. Бен Уитерингтон, «Антифеминистские тенденции в „западном“ тексте Деяний» [Ben Witherington, «The Anti‑Feminist Tendencies of the Western Text of Acts»,
127
Два основополагающих труда в этой сфере — Розмари Рутер, «Вера и братоубийство: богословские корни антисемитизма» (Rosemary Ruether,