Однако этот взгляд оказался несостоятельным. Выявлению истинного положения способствовали опыты двух профессоров судебной медицины (Миновича и Флейхмана) произведенные почти одновременно в разных странах.
Профессора производили повешение над собой, причем их ассистенты через определенное кол-во секунд извлекали их из петли. Оба смелых экспериментатора передавали свои ощущения во время нахождения в петле, причем ощущения их почти полностью совпадали.
Оказывается, что тотчас же сознание они не теряли и могли, находясь в петле, отдавать себе отчет в происходящем. В первый же момент после затяжения петли они ощущали резкую боль в области горла, странную тяжесть в голове, "как бы налитой свинцом", перед глазами появлялись огненные круги, в ушах раздавался как бы треск барабанов, появлялись приступы тоски, отчаяния, тяжелейшее общее состояние.
У обоих экспериментаторов сейчас же появлялось желание сбросить с шеи петлю, прекратить опыт, но они не могли пошевелить пальцем, не могли произнести ни малейшего движения. Дело в том, что даже при незначительном сдавлении петлей вен шеи, отток крови от головного мозга сразу же резко затрудняется или прекращается. Тогда как по глубжележащим, еще не подвергшимся сдавлению артериям кровь быстро поступает в сосуды головного мозга, особенно сзади, то есть в области мозжечка, где находятся центры, регулирующие движения. Здесь резко повышается кровяное давление, и человек теряет способность координировать свои движения, а следовательно, и не в состоянии освободиться от наложенной на шею петли. Сознание же теряется позже (к концу первой или в начале второй минуты с момента повешения)3.
Далее приводилось ряд картин казненных и приговоренному давался ряд практических рекомендаций. Например, ему предлагалось перед казнью сходить в туалет и ни в коем случае не отказываться от того, чтобы ему на голову был надет мешок. Таких преступников как она предпочитали вешать исключительно с коротким падением, когда смерть происходит не от перелома позвоночника, а именно от удушения.
Естественно, что прочитав о том, что ей предстоит пережить, она уже не смогла уснуть этой ночью. Все ее усилия были теперь направлены на то, чтобы не опозориться перед толпой в последний раз. Она прекрасно понимала, что эти строчки служат еще и для того чтобы окончательно сломать волю приговоренного. Заставить его биться в руках конвоиров, умолять о пощаде. В общем, показать всем и каждому, что наказание было достаточно жестким и справедливым. Вот только она собиралась уйти достойно, без подобных представлений.
И вот настал ее час. Дорога на эшафот. Надетая на шею петля и мешок на ее голове. И наконец, тот самый миг, когда из под ее ног ушла опора. Она смогла в полной мере ощутить на себе то, что было описано в рекомендациях для приговоренных. И наконец, настал тот миг, когда она потеряла сознание. Но, как оказалось, это был еще не конец.
В себя она пришла в светлой палате. Попробовав пошевелиться, она поняла, что прикована к кровати. Из ее горла торчали какие-то трубки. И вот в кабинет зашел врач. «И так, объект ПРС 3217. Вы, наконец, пришли в себя, - произнес он, - Но не спешите радоваться. Вы были выбраны в качестве участника одного секретного эксперимента, по окончанию которого вы конечно, безусловно, умрете. Ну а пока рекомендую расслабиться и получать удовольствие». Сказав это, он мерзко захихикав покинул кабинет.
***
Вот и состоялась имитация казни Ланьи. Этой одиозной преступницы, что длительное время не давала мне спокойно жить. Конечно, немного жаль, что это была на самом деле только имитация. Сразу после того, как датчики зафиксировали потерю ей сознания, девушка была вынута из петли и под присмотром медиков с той самой секретной базы, что недавно появилась на этой планете, была увезена туда на космическом боте. Мне же дали гарантию, что живой ее я больше не увижу. Ну и заплатили некоторую сумму в качестве премии за ценного подопытного и за молчание об обстоятельствах казни.
1Примечание автора. Мои позиция относительно того, что не стоит плодить сущности сверх необходимого, никуда не делась. Как я говорил в первой книге, мне не трудно придумать какое-нибудь название для имперских пород животных, которые будут аналогами собак на планете Земля. Вот только смысл? Это название тогда придется запоминать и мне и читателю. А зачем оно кому-то надо, если я говорю собака и всем сразу понятно о ком идет речь?