Даже у меня в жизни есть трагедия. Несколько лет назад я с братом решили прогуляться. Ему в то время было всего девять, а мне пятнадцать. Мы хотели пойти в парк, который находится недалеко от нашего дома. Даже в нескольких минутах от школы. И путь наш лежал к парку, к сожалению, через этот пешеходный переход. Но мы не знали, что произойдет дальше. И что раз и навсегда изменит мою жизнь. Мы шли и смеялись над очередной пантомимой Тони на его преподавательницу в школе. А потом все произошло в считанные секунды. Тони оступается и зацепившись за бордюр, падает прямо на пешеходный переход. И в ту же секунду на дороге появляется ржавый грузовик, который проезжается по моему брату. В следующую секунду, я уже сижу рядом с телом Тони и кричу навзрыд, проклиная все на свете. Так больно, как в тот момент, когда меня оттаскивали от тела моего младшего брата, мне никогда не было.
Забегаю в холл школы вместе со звонком на урок. Все, у меня нет времени ни что бы встретиться с Питером, ни что бы забрать со своего шкафчика нужный конспект. Выбора у меня собственно нет. Расталкивая подростков, – что дается мне с большим трудом, благодаря моим 162 сантиметрам – добегаю, точнее дохожу до кабинета, как раз в тот момент, что бы увидеть нашего директора – мистера Лоуренса, спускающегося по ступенькам к кабинету биологии. Слава тебе Господи. Влетаю в кабинет, в котором точно директора не ждут. Везде крики, смех. Даже музыка играет. Некоторые девчонки сидят на партах, закинув ногу на ногу и весело хихикают над шутками парней. В числе которых присутствует также и Сирена Серпентайн.
Но об этом говорить некогда, особенно в тот момент, когда директор почти дышит мне в спину. Протискиваюсь мимо своих одноклассников, пытаясь не зацепить чьи-то торчащие ноги или оставленную на полу сумку или рюкзак. И наконец добираюсь до своего места на третьем ряду у окна. Только сев на свое место и вытянув горящие ноги, я спокойно выдыхаю, откинув голову назад.
– Что случилось с самого утра у нашего хаоса? – спрашивает голос впереди меня.
– Ваш хаос имеет имя, – отвечаю, не шевелясь. – Едва не опоздала и не попала на внеплановое дежурство у мистера Лоуренса.
– Почему же оно внеплановое? – спрашивает вновь этот голос, принадлежащий моему лучшему другу – Питеру Алаю. – Если оно есть у директора.
– Но его нет у меня в планах. Значит, внеплановое, – отвечаю, усмехнувшись.
– Ладно, согласен, – говорит Питер, и заскрипел стулом. Почему я решила что это именно Питер? Да потому что только у него скрипит стол, когда он хочет повернуться. А за десять лет учебы в этой школе, я очень хорошо запомнила класс биологии, и то, какие звуки издает каждая парта.
– Ну, открой глазки, вселенский ужас, – просит Питер, положив руки на мою парту.
– Почему сразу «вселенский ужас»? – отвечаю, приоткрыв глаза и смотря на улыбающееся лицо парня.
– Потому что ты выглядишь так, словно прошла через девять кругов ада, а теперь пришла по мою душу.
– Я настолько ужасно выгляжу?
– Ну, практически, – парень ненадолго замолкает. – Ладно, не настолько ужасно. Но точно похожа на безумного гения.
– Круто, – отвечаю устало, выпрямившись на стуле и пытаясь разобрать руками колтуны у себя на голове. И вроде бы делала себе хвост. Не должно было быть такого. Но гребанный ветер и быстрый бег опять все испортили. И вместо аккуратного хвоста с намеком на небрежность, у меня воронье гнездо на голове. Такими темпами я точно облысею до тридцати лет.
В кабинет важным шагом заходит мистер Лоуренс, и все мгновенно погружается в тишину. Одноклассники рассаживаются по своим местам, а по кабинету перестают летать бумажки с посланиями.
– Доброе утро, – медленно растягивая слова говорит мистер Лоуренс.
– Доброе утро, – звучит ему в ответ с разных уголков класса. Кто-то это громко говорит, пытаясь таким образом в который раз добиться хорошего расположения директора. Кто-то едва слышно, которым плевать на то, что происходит в школе. А кто-то вообще молчит, полностью игнорируя не только всех в кабинете, но и директора.
А это как раз и наша всеми известная Сирена Серпентайн. Которая сидит на соседнем ряду, чуть впереди меня. Черные волосы, как всегда, волнами спускаются на плечи, до талии, а голова наклонена в сторону. Честно говоря, я терпеть ее не могу. И дело не в том, что у нее богатые родители, которые с удовольствием оплачивают все ее отличные оценки. Не шикарная одежда; футболка где стоит несколько тысяч долларов. Не влиятельность среди школьников. Нет. Никак не это. Абсолютно. Я ненавижу ее за то, что у нее душа просто пропиталась гнилью.