Первый шаг, пусть совсем незначительный, был сделан. Отложив ненадолго телефон, я окинула взглядом стену, посвященную творчеству Эдуарда. С каким же вдохновением я оформляла ее, приклеивая самые лучшие фотографии, интересные заметки, цитаты. Я дотошно выискивала любую информацию о нём - в серьезных изданиях, желтой прессе, в интернете. Если в какой-нибудь статье из журнала даже мимоходом упоминалась персона Соболева, я вырезала нужную страницу и отправляла ее в свою коллекцию. Со стороны, вероятно, это напоминало тщательную подготовку маньяка, исследовавшего личность своей будущей жертвы и собирающего о ней все необходимые данные. Для полной клинической картины не хватало только тайком сделанных фотографий. Знаете, такие снимки, которые щелкают папарацци, чтобы фиксировать любые перемещения знаменитости. Но во мне не было и грамма маниакальности, я не караулила Эдуарда в кустах с фотоаппаратом, не преследовала его по пятам и даже не знала его местожительство. Но информация о нем была нужна мне как кислород. Если в прессе об Эде больше месяца ничего не писали, а на сайте не появлялись свежие новости, то внутри меня тут же нарастала паника. А вдруг не ладится карьера? Вдруг он решил уйти из театра? Или съемки в кино приостановились? Или в личной жизни произошла такая трагедия, что Эдуард заперся у себя дома и стал затворником? Мысли, одна мрачнее другой, настойчиво лезли в голову и затуманивали рассудок. Но даже одна маленькая заметка о новой готовящейся постановке с Соболевым могла успокоить мои нервы лучше любого седативного средства.
Я впервые увидела его на сцене два года назад. Честно говоря, в тот вечер я вовсе не планировала посещение театра, но когда мой однокурсник Миша Архипов после занятий подошел ко мне и, старательно пряча что-то за спиной, пригласил на свидание, я не смогла отказаться. Когда он с гордостью показал мне заранее купленные билеты (какой предусмотрительный!), я едва сумела сдержать вздох разочарования. Театр современной классики, современная трактовка величайшего произведения Ф.С.Фитцджеральда «Великий Гэтсби». Не подумайте, я всегда с особым трепетом относилась к театру и исправно старалась выбираться на постановки примерно два-три раза год. Каждый театральный вечер становился для меня знаменательным событием, оставляющим после себя приятное послевкусие и незабываемые впечатления. Однако я отдавала предпочтение театрам с многолетней историей, классическими творениям и именитыми актерами. Но тот храм Мельпомены под названием «Театр современной классики» был мне незнаком. Наверное, там работают недавние выпускники театральных студий и училищ, подумала я тогда. К тому же, фраза «современная интерпретация» (особенно, если это касалось культовых произведений), вызывала у меня следующую ассоциацию: режиссер,по диагонали прочитав первоисточник, разрывает его в клочья, затем переписывает по памяти, придумывая на ходу новые реплики, героев, и ситуации. А чтобы вбить в крышку гроба классика последний гвоздь, режиссер переносит место действия в другую эпоху, страну или измерение, меняет пол главным героям и, наконец, восторженно перечитывает обновленный сценарий. На любые провокационные вопросы, касающиеся будущего творения, последует безапелляционный ответ-это вольная трактовка, и черта-с два вы придеретесь к моему великому замыслу! А если вам что-то не понравится, значит, вы слишком консервативны, не способны раздвинуть границы разума и понять настоящее современное творчество!
Поэтому я не горела желанием идти на этот спектакль, тем более с Мишей Архиповым. У нас были довольно странные отношения: не любовные и даже не совсем дружеские. Мы общались так, как общаются между собой соседи, живущие в одном подъезде: изредка сталкиваются на лестничной клетке, обмениваются любезностями, мимоходом интересуются о делах и идут себе дальше, тотчас выкинув из головы этот короткий и бессмысленный разговор. Мы с Мишей учились в разных группах и виделись в основном на потоковых лекциях и в коридорах во время перерывов. Мы кивали друг другу при встрече, общались на уровне «Привет, как дела, как сессия?», иногда жаловались на несправедливых преподавателей, и на этом наше общение себя исчерпывало. А вот наши родители были хорошими друзьями на протяжении нескольких лет. Когда я училась в десятом классе, мой папа успешно прооперировал Мишину маму, и с тех пор мы стали самыми желанными гостями в доме Архиповых. А мысль о том, что дети еще и будут учиться на одном факультете, приводила наших родителей в экстаз. Думаю, мысленно они давно распланировали нашу свадьбу до мельчайших деталей, придумали имена будущим внукам и решили, по каким праздникам будут приходить к нам на чай. Но их надежды оказались напрасными: мы с Мишей совершенно не подходили друг другу. У нас не находилось ни одной общей темы для разговора, ни одной точки соприкосновения. Мой мозг даже отказывался представлять, какой бы парой мы могли быть с Мишей.