В офисе мне с порога всучили стопку бумаги и отправили распечатывать какую-то методичку для предстоящей конференции молодых журналистов. Меня, естественно, там не будет, в списке участников только избранные. Но мне не до обид. Пока принтер медленно извергал теплые листы с информацией, в голове пчелиным роем кружились мысли.
Проникнуть в жилище Эда — это только полдела, ведь нужно еще и поговорить с ним. Узнать о причинах ухода из бывшего театра, о ближайших планах, о конфликте с директором. Аккуратно выведать о прошлом — семье, учебе, друзьях, — ведь он никогда ничего не рассказывал СМИ, словно появился из ниоткуда. Конечно, многое скажет за хозяина его дом. Для будущей статьи пригодится любая зацепка, интересная деталь, телефонный разговор…
Я, как натуралист, изучу Эда в его среде обитания методом наблюдения, а затем попробую осторожно выведать лично из его уст что-нибудь интересное. Потом скомпоную и принесу Софье готовый текст на блюдечке с голубой каемочкой. Лишь бы на это хватило оставшихся тринадцати дней.
Головная боль номер один: как совместить должность домработницы и журналистки? Обманывать начальство на протяжении двух недель у меня не получится, да и спускать на тормоза мои прогулы это никто не станет, я не хожу у начальства в фаворитах.
Следующие два дня так и прошли: «утренняя» смена, неловкое опоздание на работу, неумолимо растущее напряжение из-за косяков в статье. Зам редактора оставил нам с Ксюшей дюжину правок, но как только мы внесли исправления, следом тут же прилетела новая партия недовольств.
Но самым досадным было то, что мне не удавалось пересечься и обмолвиться хотя бы словом с Эдом. Двух часов уборки в его квартире катастрофически не хватало, а шанс застать его дома стремился к нулю. Правда, на третий день, во время моего очередного визита Эд работал в гостиной, что-то сосредоточенно печатал в ноутбуке. Я тихо скользила тряпкой по всем поверхностям, требующим протирки, сосредоточенно подметала пол, запустила в комнате робота-пылесоса. Тот, весело мигая синим «глазом», поехал по известной ему траектории, ловко лавируя между диваном, ножками стола и креслом. Соболев же ни разу не поднял на меня глаза.
— Продукты в холодильнике. У вас есть какие-нибудь пожелания по поводу обеда и ужина?
— Ничего не нужно, — пребывая в собственной реальности, ответил Эд и вставил в уши беспроводные наушники.
— Он вне зоны досягаемости, — вздыхала я, сидя на подоконнике второго этажа нашего бизнес-центра. Там располагались туристическое агентство и какой-то сервис по ремонту мультиварок, а все остальные помещения пока пустовали и ждали арендаторов. Поэтому на этаже всегда было мало людей и для нас он служил негласной курилкой и зоной отдыха.
— Москва не сразу строилась, — пожала плечами Катерина. — Продолжай оставаться для него невидимкой, сейчас это твой главный козырь. Не замечает? Ну и Бог с ним. Превратись в огромное ухо-локатор, ходячий диктофон и фотоаппарат. Кстати…— протянула она, — А ведь это идея.
— Ты что имеешь в виду?
— Снимай на телефон все, что покажется хотя бы малость интересным и заслуживающим внимания. Ну, там, договоры, документы, фото на стенах, рекламные буклеты…Чье-нибудь нижнее белье в ящике стола, в конце концов.
— Гадость какая! – поморщилась я. — Не ради такого я журфак заканчивала.
— А как ты думала? Что одним прекрасным вечером, когда ты перемоешь всю посуду и почистишь унитаз, Эдуард вдруг возьмет и пригласит тебя на чашку чая? Вы сядете в кресла, он закурит трубку и, смакуя едкий густом дым, примется рассказывать занимательные истории из своей жизни? О, тогда тебя ждет разочарование. Иногда приходится добывать информацию окольными путями, в этом нет ничего предосудительного.
— Зря я во все это ввязалась…
— Ты же его поклонница! Многие и мечтать не могут о таком!
— Неправильно это все. Не заканчивается добром то, что изначально построено на лжи.
И все же, возбуждение и легкий адреналин забирались мне под кожу каждый раз, когда я переступала порог дома Соболева.
В пустые комнаты я впервые зашла только через четыре дня после начала работы, чтобы все проветрить и смахнуть пыль. Аккуратно обойдя мешки со шпатлевкой и банки с краской, я с усилием повернула ручки и распахнула окна. Прохладный осенний воздух мгновенно влетел в помещение и поднял вверх мелкую пыль и белые частички штукатурки. В носу защекотало, и я оглушительно чихнула.