Я и сама не заметила, как за окном плавно стемнело. Забросив вещи в стиральную машину, задумчиво смотрела на гипнотический круговорот пятен одежды внутри барабана. Он усыплял и даже немного расслаблял. Едва не задремав под мерное гудение прямо у стенки в ванной, я внезапно услышала шум в коридоре. Осторожно выглянула.
Эд с порога скинул пальто и ботинки и быстрым шагом прошёл к мини-бару. Но он снова был не один; сразу вслед за ним вошла женщина. Внешне она сильно отличалась от утренней гостьи. Оставляя за собой плотный шлейф дорогих духов, она присела на диван и закинула ногу на ногу. Вытянула руку, подхватывая из рук Соболева бокал с красным вином. Поправила хвост, собранный из гладких, идеально прямых белокурых волос. Каждое движение говорило, что она чувствует себя здесь по-хозяйски свободно и раскованно.
— Не понимаю, что тебя смущает, — похоже, она продолжила ранее начатый разговор, — Это серьёзный проект, за который я лично ручаюсь. Не мыльная опера, как ты и хотел. Главный герой – отставной военный, не раз бывавший в горячих точках. Служба давно в прошлом, но на гражданке он не может жить спокойно, его мучает ПТСР или что-то типа того. Старые раны, в общем. Он помогает детективам в расследовании убийства, параллельно борется со своими внутренними демонами, сводит счеты с врагами из прошлого. Крепкая криминальная драма о сильном человеке. Эта роль для тебя, Эд.
Эдуард осушил бокал залпом и ничего не ответил.
— Самое главное, пробы — чистая формальность! Режиссер — давний друг отца, так что проблем с назначением тебя на главную роль точно не будет. Вы встретитесь, обговорите некоторые условия и начнете работать. Вот так все просто, понимаешь? Разве это не прекрасная возможность, чтобы вцепиться в нее всеми силами?
Снова молчание. Я оперлась на стиральную машину и чуть сильнее приоткрыла дверь ванны ногой, чтобы лучше слышать голоса.
— Это из-за Заварзиной, да? Брось, Эдди, она скорее мешала тебе, нежели помогала. Было бы, о чем жалеть! Вечно вставляла палки в колеса, не забывая при этом регулярно повышать себе зарплату, пока ты витал в облаках и пропадал на съемках твоего мыла. Но реального толку от нее, как от директора, никогда не было.
Но Соболев, опустив голову, смотрел в одну точку и никак не реагировал на доводы своей знакомой. Блондинка не унималась.
— Я давно предлагала тебе: откажись от Заварзиной, передай все дела мне. У меня хороший опыт в продюсировании. Ты бы мог спокойно заниматься только творчеством, без оглядки на организационные вопросы и условности. Я бы обеспечила тебя работой, стала твоим представителем. Кстати, мое предложение до сих пор в силе.
— Спасибо, Аида, —- ответил Эд. — Заварзина тут не причем, я уже забыл о ее существовании. Работы у меня достаточно, скоро начинаются съемки третьего сезона.
— Ты серьезно? — собеседница Эда чуть не поперхнулась вином. — Будешь продолжать там сниматься? В этом, как ты выражался, «опостылевшим» мыле? Ты слышал, что я тебе предложила минуту назад? Многообещающий проект, где ты практически утвержден. Неужели не об этом мечтал?!
— Я давно уж ни о чем не мечтаю. К тому же я занят в театре и вряд ли сейчас потяну еще один проект.
— Кого ты обманываешь? Я наизусть знаю твою занятость. В последнее время ты все реже заявлен в постановках. Подожди…Это все из-за Нико, да?
— Что «всё»? — раздраженно отреагировал Соболев.
— Твое состояние, похожее на сонный паралич. Полная апатия и безразличие ко всему, кроме бутылки. Перестань, Эд. Я знаю. что работа в театре тебе дороже всего. Но если Нико тебя не ценит, нельзя впадать отчаяние. Нужно просто переключиться, открыть для себя что-то новое. Если он увидит, что ты востребован и пашешь как вол, то тысячу раз пожалеет, что пренебрегал тобой.
— У нас назначена премьера на январь. По Хаксли.
— Тебя утвердили?
— Да. На роль третьего гриба в седьмом ряду.
— Но ты, конечно, не возражал?
— Нет.
— Понятно, — Аида поставила бокал и сжала руки в кулаки. В комнате ненадолго повисло молчание. — Почему ты позволяешь ему вытирать об тебя ноги?
— Я многим ему обязан, — едва слышно ответил Эд. — И давай закроем эту тему, а?
— Он не единственный театральный режиссёр в городе! И не самый талантливый, если хочешь знать мое мнение! Тебя, черт подери, везде с руками оторвут, а ты терпишь унижение от этого….
— Я сказал, закроем тему! Хватит! — гаркнул Соболев.
Я стояла, боясь пошевелиться; даже мое дыхание казалось мне слишком громким.
— Послушай, Эдди, — Аида сменила тон и придвинулась ближе к Соболеву. — Извини, я погорячилась. Конечно, я знаю, что ты живешь театром и в любой ситуации выберешь сцену. Просто сейчас ты устал. Мы все устали к концу года. Давай возьмем и махнем в Доминикану на пару недель? Поваляемся на пляже, погреем косточки, фруктов поедим? Мы тысячу лет никуда не выбирались! Или нет, в Карловы Вары! Найдем маленький семейный отель, будем валяться в номере под одеялом, а по вечерам гулять по заснеженным улочкам. Обойдем все пивные бары до единого!