Интересно, часто ли Эдуард следует советам своего администратора? По крайней мере, Соболев производит впечатление решительного и уверенного в себе человека, который не нуждается в чьем-либо руководстве.
Брюнетка бодрым шагом направилась к выходу, показывая тем самым, что объявление закончено. Окончательно растерявшись, я ловко проскочила мимо отвлекшегося охранника и догнала женщину.
- Журнал "Палитра лиц", мы назначали интервью с Эдуардом Владимировичем, - сходу выпалила я.
Агент поглядела на меня поверх очков.
- Понятия не имею, о чем вы, - процедила она, словно королева, снизошедшая на секунду до своего лакея,- день Эдуарда Владимировича расписан по минутам, и в сегодняшнем графике интервью с вашим изданием не значится.
Чувствуя, как по моему телу пробегает легкий холодок, а пальцы превращаются в ледышки, я проговорила:
- Это невозможно, мы всегда заранее договариваемся с актерами или их представителями по поводу предстоящей беседы. Интервью не займет много времени, поэтому я хотела бы...
- Девушка, - оборвала меня собеседница,- я вам четко объяснила, что интервью не входит в сегодняшние планы Соболева. Вы не понимаете с первого раза? И кто вас пустил в служебное помещение?
Я уставилась в пол, пытаясь придумать достойный ответ, но в язык словно вкололи анестезию.
- Слышали, что сказала Ольга Александровна? Уходите немедленно,- сильная рука толкнула меня в бок. Это был охранник, преисполненный желанием выполнять свои обязанности.
Теперь я вспомнила её полное имя. Ольга Александровна Заварзина, агент Эдуарда.
- Извините, но можно поговорить с ним хотя бы пару минут? – спросила я севшим от страха голосом, но Заварзина уже развернулась и направилась по своим делам. В тот же самый момент меня прямиком к выходу направила движущая сила охранника-великана.
- Посторонним сюда вход воспрещен. В следующий раз предъявляйте удостоверение или договаривайтесь о встречах заранее, - пояснил он напоследок.
Теперь я снова очутилась в знакомом зале, тусклом и опустевшем. Кресла, обитые вишневым бархатом, уже не переливались в свете десятков лапочек роскошных люстр. Только люди, их эмоции, смех, суета, разговоры и овации наполняли это пространство жизнью. Как только нога последнего зрителя шагнула за порог зала, праздник закончился. И теперь тишина, словно северный ветер, сквозила из каждой щели старого дощатого пола, насмехаясь над тем, как моё первое серьезное и важное лично для меня интервью было с треском провалено.
Дома меня никто не встречал. Мама, скорее всего, уселась за швейную машинку в спальне, папа сегодня остался работать в ночную смену. Открыв дверь, я на ощупь попыталась найти выключатель в прихожей. Затем, быстро скинув с себя куртку и ботинки, на цыпочках начала пробираться к своей комнате. Однако скрип половиц не дал мне остаться незамеченной.
- Как всё прошло? – мама высунулась из комнаты. В руках она держала несколько обрезков пестрой ткани и сантиметровую ленту; к нагрудному кармашку домашнего халата были приколоты разноцветные булавки и парочка иголок. Значит, я угадала - сегодня вечером мама занялась привычным любимым делом. Шитье, по её словам, «приводит в порядок мысли и побуждения – пока выкраиваешь очередную деталь, то полностью сосредотачиваешься на процессе и забываешь о всяких глупостях».
- Всё прошло отлично, - сдавленно улыбнулась я, - лучше не бывает.
Мама облегченно вздохнула и начала говорить что-то о не зря выбранной профессии журналиста, моём взрослении, и о том, что «она во мне ничуть не сомневалась». Затем, она, кажется, предложила разогреть остатки ужина.
Но сейчас я не могла и не хотела вникать в смысл её слов, поэтому, продолжая улыбаться, сослалась на чудовищную усталость и закрыла дверь в комнату. Я медленно присела на краешек кровати, закрыла лицо руками и дала волю скопившимся слезам, таким же беспомощным и трусливым, как я сама.
Мне кажется, к двадцати двум годам каждый человек имеет свой чемоданчик гордости. В нем собраны все заслуги и достижения этого человека, все его победы и успехи. У одних чемоданчик совсем легкий и невесомый, в нем, быть может, лежат лишь пара школьных грамот, или удачно сданный экзамен на вождение, или третье место на университетской олимпиаде. У других же чемодан плотно набит поводами для гордости, поэтому, что бы ни предпринимали такие люди, у них всё идет как по маслу. Кто-то добивается успеха постоянным тяжелым трудом, кому-то просто везет по жизни, но факт остается фактом - они шагают со своим чемоданом, то и дело, наполняя его новыми достижениями. Я же пока стою на месте, а если пытаюсь продвинуться вперед, то на дороге лишь спотыкаюсь о валуны своей бестолковости. Мой багаж скорее пуст, чем полон.