Глава 2
Софья Ибрагимовна Арапова сидела неподвижно, словно греческая статуя и внимательно изучала какие-то документы, сложенные в толстую стопку. Моя начальница, главный редактор журнала, была худощавой, невысокой женщиной с болезненно - желтым цветом лица, мелкими морщинками и тёмными, немного ядовитыми глазами. В молодости, вероятно, Софья была обладательницей шикарных, густых светло-русых волос, но с возрастом они сильно потускнели и поредели, а сквозь отдельные пряди волос начала пробиваться седина. Однако Софья не пыталась омолодиться и не пользовалась краской для волос, она скорее гордилась приближающейся старостью, отождествляя ее, прежде всего, с мудростью и жизненным опытом. Это подтверждал весь её облик: строгий офисный стиль, «учительский» каблук, всегда безупречная стрижка и взгляд, полный уверенности, требовательности и легкого презрения. В её гардеробе не было ни одного предмета одежды, отличающегося по цвету от серого или коричневого. Единственным ярким пятном были легкие шифоновые и шёлковые шарфики, коих у моей начальницы была несметное количество. Она умело и изобретательно повязывала их на шею, прикрывая неотвратимые возрастные изменения, а заодно немного оживляя свой скучный до зубного скрежета повседневный стиль брючных костюмов.
В целом, Софья была совершенно не похожа на главного редактора журнала, позиционирующего себя как легкое чтиво для молодежи и любителей светской хроники. Ей бы гораздо больше подошла работа в каком-нибудь серьезном политическом издании, вроде «Коммерсанта». А то и «Вашингтон пост».
Спустя пять минут она всё же оторвалась от созерцания документации и подняла глаза на меня.
- Что с тобой случилось, Мария? Беседа с Соболевым, надо понимать, не состоялась?- произнесла она своим вкрадчивым, немного картавым голосом.
- Мне не удалось с ним пообщаться после спектакля, - как можно увереннее ответила я. - Он был слишком занят, и оказалось, что вчерашнее интервью в его планы не входило.
- Оно и не должно было входить, - отрезала Софья, - Тем не менее, твоей главной задачей было уговорить его на короткий разговор по поводу предстоящей премьеры фильма. Будь ты чуть настырнее, он бы ответил хоть на несколько вопросов.
- Я изначально настраивалась на обстоятельный разговор, чтобы моя первая авторская статья была полноценной, а не выглядела, как маленькая заметка,- выпалила я заранее подготовленный текст,- кроме того, пробиться к Соболеву оказалось тяжелее, чем я рассчитывала, потому что всеми его контактами, графиком, временем руководит его личный агент Ольга. Если мы свяжемся с ней по телефону, чтобы договориться об интервью, например, на следующей неделе, то вероятно...
- Знаешь, в чем загвоздка, Машенька?- перебила меня Софья Ибрагимовна. Несмотря на вежливый тон, в её голосе чувствовались ледяные нотки, острые, как лезвие бритвы. - Мы не можем позволять себе откладывать дела в долгий ящик. Если есть работа, то её необходимо выполнить сразу же, здесь и сейчас, без промедлений. Иначе мы постоянно будем буксовать. Ежели не получилось - нужно идти дальше. Но скрывать не буду, интервью с Соболевым мне очень жаль. Он интересный артист, самобытный, загадочный, к тому же, не так часто появляется на широкой публике. В этой личности можно было такой клад откопать, однако ты упустила отличный шанс взять редкое и содержательное интервью.
Чувство вины растекалось по моим венам и артериям вместе с кровью. До сих пор мне ни разу не влетало от босса. Судя по рассказам коллег, свой гнев Арапова предпочитает изливать в виде моральных унижений и колких замечаний, похожих на хлесткие удары плетью. Она никогда не действует напрямую и не опускается до грубых оскорблений, однако делает всё, чтобы собеседник почувствовал себя жалким и бестолковым. Меня же она раньше вообще не замечала и, возможно, вспоминала о моем существовании только тогда, когда мы сталкивались по утрам в узком проходе у порога редакции. Но отныне я буду у Араповой под прицелом. Разумеется, ели она не решит сразу уволить столь незадачливую сотрудницу.
- Упустила...очень, очень жаль...-задумчиво повторила Софья, стуча кончиками пальцев по столу,- Скажи мне, дорогая, как ты представляешь себе работу журналиста?
Я замешкалась.
- Ну, это бесконечный поиск новых идей, мозговой штурм, сбор материала, способного привлечь и задеть читателя за живое. Мне кажется, наша профессия напоминает мозаику. Настоящий журналист может по крупицам собирать информацию, чтобы затем сотворить из неё литературный шедевр. Если статья наполнена смыслом, и каждое слово бьет в цель, значит, твой труд был не напрасен.