— Я проклятый, раз мне все время это повторяют? Почему нет выбора?
— Я же говорил. У тебя уши золотом завешаны?
Я сделал такое лицо, что Бьерн мигом продолжил:
— Владыка всегда один. Убив его, Претендент получает тысячу лет жизни и власть. Если Претендент погибает, то годы и власть достаются действующему Владыке. Я живу три тысячи лет только потому, что убил предыдущего Владыку и тех Претендентов, что приходили по мою душу, понимаешь?
— Ну и живи дальше. Со мной вместе.
— Это невозможно! Если ты не убьешь меня до часа Х, то сойдешь с ума.
— Тоже мне, напугал. Я и так не слишком нормальный. Плюс-минус…
— Юджин, блять! При чем здесь нормальность?
— Я не блядь, я нечто невообразимое, авось пронесет? — понесло меня.
Понимание неизбежности накатило, полагаю. Бьерн понял, что сейчас меня снова накроет, и отвлек единственно возможным способом: зацеловал, заласкал и отымел так, что мой зоопарк (включая толпу похотливых древних оборотней, стонущих в кайфе на разные голоса), ещё несколько часов после этого глупо пялился в перламутровое небо и мне думать не мешал.
…
— Бьерн, я не хочу умирать.
Я лежал на постели и смотрел в потолок. Давно смотрел, часа три, наверное. Думал типа. Чёрт! Да как можно думать, когда любимый оборотень обнимает и печально сопит носом в плечо, зная, что жить одному из нас осталось всего ничего?! Обнять и плакать! Но я держался, несмотря на беспрестанно воющего волка и паникующего пса. Голоса после перенесенного кайфа заткнулись и следили за развитием событий молча. По ходу, любовью с Владыкой им нравилось заниматься куда больше, чем получать от него пиздюли.
— Ты и не умрёшь. Убьешь меня, проживешь тысячу лет, — провел по моей ноге к паху пальцем Бьерн.
— Продолжишь в том же духе — побью, — не повелся на пробравшую меня до самого нутра ласку я.
— Напугал ежа задним карма…
— Истерику закачу! — повысил голос я и прижал ласкучую руку к своему животу. Не фиг отвлекать!
— Молчу.
— Молодец. Я личность многоликая, а потому крайне неуравновешенная, так что слушай сюда и угукай в нужных местах. Угу?
— Угу, — спрятал улыбку на моем плече Бьерн. Я предпочёл ее не заметить.
— Будем рассуждать логически.
— Угу.
— Мне без тебя месяца не протянуть. Я в первую очередь волк, Бьерн, а мы любим до последнего вздоха. Ты видел, в каком я был состоянии, когда неделю без тебя пробыл?
— Угу.
— О какой тысяче лет может идти речь? Другое дело ты. Жил без меня три тысячи лет и еще столько же проживешь. На твоей стороне опыт, сила, мозги и независимость, на моей — дилетантство, неуравновешенность и неистребимая любовь к тебе. Согласись, я как Владыка — полный ноль.
— Угу, — не мог не согласиться с очевидным Бьерн.
— Значит, умереть должен я.
— Пошёл нахуй, волчонок. Еще раз такое ляпнешь, я прямо сейчас себе башку из карабина разнесу.
— Спокойствие, только спокойствие. Я же просто рассуждаю. Логически. К слову, ты с собой покончить не можешь. Сам сказал, что…
— Засунь свою логику себе в задницу, — буркнул Бьерн, начиная злиться.
Черт! Только не это! Кто знает, что он натворит, если я его до ручки доведу? Пришлось уговоры сворачивать. Да и не хотел я, чтобы он с моей смертью соглашался. У нас же еще есть время. Придумаем что-нибудь… экстраординарное. В виде исключения.
— Ладно. Сегодня ты к переговорам не готов, обсудим это завтра.
— Угу, обсудим, — согласился Бьерн. Я выдохнул было, но он добавил: — А потом сделаем, как я сказал.
— Баран ты, Бьерн, просто пипец какой твердолобый.
— В этом есть свои преимущества. Был бы лоб не такой крепкий, ты бы мне башку, как арбуз, об пол расхерачил. Хотя… лучше б расхерачил. Проблема была бы решена.
— Сменим тему, — не стал лезть в бутылку я. За истерику было стыдно. — Ты сказал, что у меня, как у Владыки, будут крылья.
— Угу.
— У тебя тоже есть?
— Угу.
— Какие они? И отвечай уже нормально, хватит угукать!
— На тебя не угоди…
— Бьерн, не беси меня, — начал многозначительно наматывать на кулак его волосы я.
— Ладно, ладно! У разных Владык по-разному. Зависит от летающей ипостаси. Кто-то был орлом, кто-то летучей мышью, а кто-то розовым фламинго. Однако цимус крыльев Владыки в том, что на них можно летать в человеческой ипостаси.
— Как ангел, что ли?
— Типа того.
— А почему ты не летаешь?
— Потому что одеться не получается, а волосатый мужик с болтающимся между ног хером, голой жопой и крыльями за спиной вызывает гомерический хохот, а не почтение и уважение.
— А кто ты в крылатой ипостаси?
— Секрет, — слился Бьерн.
Я насторожился. Что опять не так?! Или все так, просто мой грозный лев- гризли в крылатой ипостаси не грозный орел, а какой-нибудь летучий мышь, и ему стыдно? Всяко же бывает. Я прикрыл глаза, представил себя, летящего в облаках в виде… гигантской розовой феечки, и мигом в реальность вернулся. Не дай бог! Лучше умереть.
— Бьерн, а эта летающая ипостась, она… это… ну, там… в фантастических же существ никто не оборачивался?
— Я лично видел только одного Владыку и двух Претендентов. Все они были вполне себе реальными крылатыми существами, а что?
— Да так, ничего.
…
Я ходил по кругу: гостиная – спальня – столовая – ванна – гостиная, не переставая, и откровенно паниковал. Что делать? Что делать? Что делать? Мутные видения чужих битв накатывали одно за другим, голоса бывших Владык и Претендентов наперебой давали советы, делились опытом, ненавистью и жаждой власти, но стоило мне подумать о том, что я должен убить Бьерна, как искры, зажженные им во мне, вспыхивали адским огнем и сжигали наносную ересь дотла.
Я люблю его куда больше собственной жизни и не смогу убить ни при каких обстоятельствах. Это меня (и мою совесть) безмерно радовало, но оптимизма не добавляло. Время, отпущенное нам, уходило, как песок сквозь пальцы, а шансы на благополучный исход таяли. Что делать?!
Бьерн, в отличие от суетливого меня, сидел в гостиной статуей и задумчиво пялился в окно. Владыка, что с него возьмешь? Все знает наперед. Мне от его спокойствия становилось все хуже и хуже, так что когда он поймал меня за руку на одном из кругов и обнял, я чуть не заревел.
— Хватит, волчонок. Ну же, будь мужиком!
Я обхватил его за шею обеими руками и постарался успокоиться. Может, он все-таки что-нибудь придумает?
Он и придумал, чтоб его!
— Юджин, у меня тут идейка одна появилась.
— Какая? — немедленно налился подозрениями я, но Бьерн выглядел спокойным и оптимистично-сосредоточенным, так что я купился, как последний дурак.
— Дольше объяснять. Дай мне десять минут на подготовку.
— Да хоть двадцать, если это спасёт нас обоих.
— Зайдешь в комнату, когда я тебя позову, ладно? — улыбнулся Бьерн.
Поцеловал меня в губы долгим неспешным поцелуем и выпинал за дверь, где я снова погрузился в незримую битву с призраками прошлого, истекающими ненавистью и злобой (сексом с Владыкой им со вчерашнего дня заняться не удавалось, вот они и принялись за старое). Не хочу их слушать. Не хочу! Я не такой, как они!
Бьерн возился в комнате не больше пяти минут: двигал кресла, хрустел скотчем и явно что-то мастерил. Я аж бродить перестал, притих под дверью. Что он там такое творит?
— Волчонок, ты тут? Откр… — что-то с грохотом обрушилось на пол. — Блять! Сука!
— Бьерн!!! — ломанулся в комнату я. Дернул дверь со всей дури…
И, как в замедленном кино, увидел летящую в благородного мудака пулю, вылетевшую из карабина, спусковой крючок которого я нажал, открыв дверь.
Бьерн. Меня. Обманул!
Да что там, он всех обманул. Пуля попала в центр его грудной клетки и разнесла ее к херам. Серебряная пуля, пущенная рукой Претендента, — верная смерть для Владыки. Без вариантов.