Но, к сожалению, разговор с Юрием ничего не дал, а еще больше меня запутал. Сначала он задавал мне вопросы о моей семье, о моем детстве, о моих способностях. Потом Аронов попытался загипнотизировать меня, чтобы таким образом достучаться до моих прошлых жизней. Но я не поддалась гипнозу. Тогда мужчина предложил пройти исследование с помощью МРТ. Но и это ничего не дало.
- Очень необычный случай, - Аронов поправил очки и взглянул на меня как-то изучающе. - Впервые в моей практике.
Хотелось съязвить по этому поводу, но я сдержалась. В конце концов, он добровольно мне помогает, пытается разобраться, что к чему.
- Вы самая способная и необычная из всех, кого я когда-либо встречал.
Мы сидели в кабинете Юрия и пили чай, хотя лично мне, если честно, хотелось чего-нибудь покрепче. После неудачи с МРТ нужно было просто поговорить... по крайней мере Юрию, так как моим единственным желанием было все бросить и поскорее уехать домой.
- Хотите сказать, что я не единственная с такими же способностями? - я решила уточнить.
А вдруг есть кто-то еще с подобным талантом, и есть те, кто смогли с этим «подарком судьбы» справиться?
- Не совсем, - Юрий покачал головой, обрушив мои надежды. - Конечно, еще в детстве я был знаком с девочкой, которая однажды заговорила на арабском, а через пару месяцев - на немецком. Но на этом чудеса мгновенного многоязычия и закончились. Потом уже, когда я погрузился в изучение этого феномена, я встречал детей, у которых были другие необычные навыки: один мог силой мысли притягивать к себе предметы, другой - проходить сквозь стены, третий - управлять крысами.
Он так спокойно это говорил, что казалось, что он просто обманывает меня. Не верилось в правдоподобность его баек. Нет, так не бывает, чтобы человек запросто нарушал существующие законы! Чушь! Вздор! Но я же есть...
- К сожалению, - продолжил Юрий, - все эти дети сошли с ума.
- Что? - я не сразу поняла, что он имеет в виду. - В смысле «сошли с ума»? Из-за своих способностей?
Мужчина пожал плечами.
- Никто не знает. Но тем ни менее, к двадцати годам каждому из них был поставлен диагноз «параноидальная шизофрения», а позже каждый покончил жизнь самоубийством.
Это несколько настораживало, если честно. А если я тоже сойду с ума, что тогда? Меня упекут в психушку, и я целыми днями буду сидеть в кресле, бормотать на разных языках, а потом однажды окончательно свихнусь и наложу на себя руки? От этой мысли меня даже передернуло.
Юрий догадался, что меня может беспокоить, поэтому протянул ко мне руку и, сжав мою ладошку, ободряюще сказал:
- Все будет хорошо, Лиза. Я не позволю вашему сознанию выйти из под контроля. Это было давно, сейчас разработано много методик по самодисциплине.
Я кивнула, аккуратно освобождая руку: это прикосновение показалось мне странным, может, уместным, но несколько необычным по ощущениям. И мне не хотелось бы, чтобы это повторилось.
***
Дни полетели очень быстро, каждое утро я просыпалась со знанием нового языка. Юрий встречался со мной через день и проводил тесты или советовал различные виды упражнений. Но от них не было никакой пользы: способность развивалась, знаний становилось все больше и больше, а память никак не могла справиться. Но Аронов не унывал. И мне казалось, что его не волновало, что я начала отставать по учебе, начала отдаляться от людей, так как просто не могла справиться со всем этим навалившимся баулом знаний.
Май подходил к концу, и пора было начать готовиться к сессии, так как дальше тянуть было некуда. Я еще полностью не рассортировала свои знания, но научилась хотя бы адекватно разговаривать с однокурсниками.
А двадцать шестого мая со мной произошли странные события, которые еще больше начали сводить меня с ума. У моей однокурсницы есть кошка, которая любит царапаться и кусаться, поэтому руки девушки постоянно покрыты мелкими ранками. И когда я случайно задела ее, царапины вдруг затянулись...
Удивительно.
Во мне проснулся целитель. Я могла заживлять ранки других людей, но не по собственной воле, это просто происходило и всё. Могла избавить человека от простуды, от герпеса, от перелома. Силы возрастали. Юрий опять провел свои тесты, но они ничего, к сожалению, не показали.
А двадцать седьмого мая наступил конец света...
Каждое прикосновение к другим людям излечивало их почти полностью и истощало меня, что я практически начала валиться с ног. Это становилось невыносимым. Я будто вытягивала из них их болезни, расщепляя своей энергией, которой у меня было не так уж и много. Я не понимала, почему это началось, и почему так быстро развивалось. Мне всегда казалось, что если способности появляются, то постепенно, а не обрушиваются всей мощью. Я просто не могла с этим справиться. Те дети сошли с ума при одной способности. А что будет со мной? Я начала бояться прикасаться к людям, поэтому больше не ездила в общественном транспорте. Я отсаживалась на последние парты, чтобы хоть как-то отгородиться от всех. Мне пришлось носить перчатки и кофты с длинными рукавами, несмотря на начинающуюся жару.