Крис позволил злости и обиде одержать победу, повёл ладонью по бедру Чонина и твёрдо сжал ладонью толстый член. Опыт у него уже имелся, так что всего через пару минут Чонин прижимался лбом к его плечу, иногда целовал кожу, помеченную тёмными линиями тату, и едва слышно стонал, толкался в кулак Криса, позволял ласкать себя и следовал за заданным Крисом ритмом.
Крис резко поднялся, подхватив Чонина руками, уложил невыносимого мальчишку спиной на столешницу, сбросил на пол полотенце, застегнул и поправил собственные брюки и вновь крепко сжал пальцами горячий член, украсившийся капелькой смазки на головке. Он не старался быть нежным и внимательным. Он просто жёстко, быстро и безжалостно дрочил Чонину, заставляя того метаться на столешнице, выгибаться, подаваясь бёдрами вверх, толкаясь в тесноту кулака отчаянно и со всей силы.
— Хочу… тебя…
На пол полетела посуда, что-то разбилось, но Крис не останавливался, вновь и вновь доводя Чонина до предела и заставляя кончать раз за разом.
— Хён… — Отчётливая мольба сменилась низким и очень тихим стоном.
Чонин цеплялся руками за края столешницы, пытался найти хоть какую-то точку опоры, чтобы выбрать собственный ритм, но его руки бессильно проезжались по гладкой поверхности, скользкой от его собственной спермы. И Крис с мрачно-восторженным удовлетворением продолжал делать это — сводить Чонина с ума непрерывными вспышками удовольствия.
Старательно рассматривал обклеенные пластырями колени и голени, пытался глазеть только на пятна синяков на ногах и не слушать тяжёлое неровное дыхание, но так просто не получалось. Он всё равно раз за разом любовался сгорающим от удовольствия Чонином. Любовался, несмотря на злость и обиду. Такой красивый и горячий… сгорающий в его руках. Гибкое смуглое тело рвалось из его рук, но ускользнуть не могло, поглощённое страстью. Крис крепко сжимал пальцами пульсирующий ствол, настойчиво двигал рукой, дразнил быстрыми касаниями головку и задевал тугие яички, другой рукой сильно нажимал на твёрдые мышцы живота, не позволяя Чонину сбежать. Под ладонью мышцы отчётливо напрягались и подрагивали. Влажная от пота и спермы смуглая кожа казалась шелковистой на ощупь, маленькие соски потемнели ещё сильнее — почти до чёрного цвета. Безотчётно Крис провёл ладонью по животу, по груди, тронул тёмный сосок и накрыл его ладонью. Пальцами крепче сжал член и принялся водить по всей длине резче и быстрее — с таким пылом, что Чонин поспешно закусил губу с силой, чтобы заглушить стон.
— Хён… — Крис сам закусил губу, различив едва слышный хриплый шёпот, сдвинул ладонь на бёдро Чонина, перестав надавливать на живот и прикасаться к соску. Провёл пальцами по смуглой коже и мягко сжал в ладони яички. С отчётливым стоном, больше похожим на рычание, Чонин всё же соскользнул с липкой столешницы, запачкав её новой порцией спермы.
Крис с силой прижал к себе дрожащее после очередного оргазма тело, прижал спиной к собственной груди и вновь обхватил пальцами всё ещё крёпкий член.
— Когда же ты уймёшься? - сердито шепнул Чонину на ухо и неожиданно для себя самого припал губами к сильной шее. Он не знал, как долго это было, не считал, сколько ещё раз заставил Чонина кончить, только понял, насколько опрометчивым было притянуть Чонина к себе — жар тела Чонина сводил его с ума сильнее, чем…
Развернув едва стоящего на ногах Чонина лицом к себе, Крис вновь свалил его на столешницу и упрямо продолжил. У него самого руки уже дрожали от усталости, но он прекрасно знал, что Чонину пока не хватит.
Это безумие завершилось лишь тогда, когда у них обоих не осталось сил вовсе. Насчёт себя Крис был уверен полностью — он просто выдохся, насчёт Чонина — сомневался. Скорее, Чонин не настаивал на продолжении по иной причине. Под пристальным взглядом всё ещё разъярённого Криса он неловко сел, дотянулся ступнями до пола и соскользнул с липкого от спермы стола, ссутулился, словно в попытке спрятаться, но почти сразу гордо выпрямился и ответил Крису непреклонно-упрямым взглядом. Быть может, он даже хотел что-то сказать, но не смог — всё ещё дышал с трудом.
— Будет здорово, если ты приберёшь за собой, — ледяным тоном заявил ему Крис и кивнул в сторону стола. Чонин стиснул зубы с такой силой, что черты его лица стали ещё резче и острее, подобрал с пола полотенце, скомкал и влепил мягким снарядом Крису в лицо.
— Сам приберёшь… — Голос плохо слушался Чонина, а в глазах плескалось непонятное удовлетворение.
— Слушай, ты…
Слушать Чонин не стал, лишь выдохнул чуть насмешливое “Хён?” и отправился в ванную всё с тем же гордым видом.
Крис с тоскливым бессилием смотрел ему вслед и думал, что они оба в достаточной степени унизили друг друга. Чонин посмел приставать к другому альфе, демонстрируя вполне себе реальное влечение. И он не мог не понимать, насколько это для Криса унизительно. Унизительно вдвойне, потому что Крис не был альфой на самом деле, но очень хотел им стать, а тут вот, пожалуйста, у другого альфы стоит на него, словно он… Чонин просто не знал об этом и походя лишал Криса уверенности в будущем своим поведением.
И Крис показал Чонину на практике, что его влечение можно обратить против него. Что Крис способен сделать с Чонином что угодно даже без полноценного секса. Способен с помощью одних лишь рук заставить Чонина биться в оргазме и столько раз, сколько Крис пожелает, способен выбить из Чонина мольбы о продолжении, способен сделать его счастливым даже такой малостью. И Чонин тут бессилен, потому что он хочет Криса.
Утром они и словом не обмолвились. Старались даже не встречаться взглядами и лишний раз не смотреть на несчастный стол, вымытый до блеска. Отчуждения хватило на неделю, потом всё вернулось на свои места. Оба просто делали вид, что Чонин никогда не лежал на столе и не кончал раз за разом, заливая и себя, и стол спермой, а Крис никогда не касался его члена и не дрочил ему, заставляя заходиться в оргазме снова и опять.
Это продолжалось целый месяц, пока Крис не проснулся утром на влажных от пота простынях и с зажатым между ног скомканным одеялом. И с каменным стояком.
Во сне Крис умудрился полностью раздеться, поелозить по всей кровати, а теперь глупо пялился на стоящий колом член и не представлял, что с этим делать. Он провалялся в кровати дольше положенного, но с членом ничего не приключилось — тот по-прежнему торчал вызывающе и как будто слабо пульсировал. Принял надлежащий вид только спустя полчаса, когда отчаявшийся Крис готов был взвыть и выпрыгнуть из окна.
Ощущения Криса во время всего этого безобразия не поддавались никакому анализу. Ну а когда член обмяк, он осторожно прикоснулся к себе. Никакой реакции не последовало. Припомнив опыт обращения с членом Чонина, Крис постарался сжать член в ладони покрепче и поводить по всей длине. Впечатления получил, скорее, неприятные, чем радужные. И член ничуть не затвердел.
Крис торопливо собрался, умчался на занятия, а после на тренировке узнал паршивую новость — в основной состав сборной он не прошёл.
— Ты хорошо начинаешь игру. Всегда. Но очень быстро теряешь запал, — объяснил тренер. — Не знаю, в чём тут дело. Сначала я думал, что тебе не хватает выносливости, но, кажется, дело в чём-то ином. Может, в твоей эмоциональной заинтересованности, в настроении. Ты в принципе интерес к игре теряешь после первых же успехов или неприятностей. В любительском спорте это прокатит, но не в профессиональном. В профессиональном баскетболе эмоциям не место. Голова должна быть холодной, а тело на пределе. Ты так не можешь. Ты всегда идёшь на поводу у своего настроения.
Крис пытался уговорить — клянчил отсрочку, просил дать ему второй шанс, но тренер остался неумолимым.
В подавленном состоянии духа Крис вернулся домой и заперся в комнате. Вышел только к ужину. Торопливо всё приготовил, сам поел, покормил Чонина, вымыл посуду и вновь заперся в комнате. Ночью ему снился секс с Чонином. Снилось, что они не пользовались защитой, и Чонин кончал в него, снилось, как по ногам струились тёплые и густые капли, и он кончал просто от одного этого ощущения. Проснулся он опять на влажной простыне и с одеялом между бёдер. И со стояком. На сей раз сразу крепко сжал член ладонью и принялся дрочить. Извивался на кровати, кусал ребро ладони, глуша стоны, безжалостно водил по стволу рукой, почти дёргал, пока не кончил. Потом без сил валялся на кровати и смотрел в потолок, пытаясь осмыслить всё, что произошло. И пытаясь свыкнуться с только что испытанным оргазмом.