А потом наступил день рождения Криса, о котором он позабыл. Напомнил ему об этом Чонин, когда за завтраком вдруг вручил конверт и широко улыбнулся.
— С днём рождения, хён.
— Что это?
— Подарок. Ты можешь открыть и посмотреть.
Крис открыл и посмотрел. Внутри нашёл чек на приличную сумму.
— Деньги?
— Ну да. Сходим после занятий в город, идёт? Ты выберешь себе подарок сам. Если этих денег не хватит, я добавлю.
— Но…
— Не люблю бесполезные подарки, — немного смущённо пояснил Чонин. — Ты лучше знаешь, что тебе нужно. Просто скажи, что именно, и я это куплю для тебя.
На том и порешили, а после занятий планы незаметно поменялись. Они забежали в кафе, заглянули в пару сувенирных лавок и свернули к парку с аттракционами. Покатались в открытом вагоне по лабиринту ужасов, на катамаране в прудике с фонтанами, где на водной глади плавали яркие кленовые листья — жёлтые и красные, потом купили сладкую вату и мороженое. Было достаточно холодно, но оба решили, что могут претендовать на звание “горячих финских ребят” и не замёрзнут от сочетания северного ветра и мороженого.
Чонин смерчем носился то туда, то сюда, оправдывая свой возраст и сводя Криса с ума тысячей сиюминутных желаний. Сущий ребёнок: непоседливый и непослушный. Напоследок Крис пострелял по движущимся фигуркам, но так ни разу не попал. Чонин весело посмеялся над его промахами, отобрал винтовку и с лёгкостью выиграл. Из призов он выбрал чёрно-белую панду, большую и пушистую, и бесцеремонно сунул панду в руки Крису.
На них часто поглядывали, пару раз даже обозвали братьями, хотя Крис и Чонин ничем друг на друга внешне не походили. Решить, что они братья, мог только слепой.
— Хён, ты замёрз? — Сияющая улыбка на смуглом лице перед глазами, горячие ладони поверх ледяных ладоней Криса, терпкий и острый запах чили. — Хён?
— Всё в порядке, но уже темно. Пора бы и возвращаться.
— Но мы ещё не купили тебе подарок.
— Купим завтра. Не к спеху.
Крис рассеянно размышлял о грядущем выборе и честно пытался представить, что будет, если он поддастся искушению. Что, если он уступит Чонину и позволит этому мелкому паршивцу себя соблазнить? Пять лет разницы, горячность Чонина… Стоит ли оно того? Чонин ещё почти ребёнок, вряд ли он понимает, что ему на самом деле нужно. Его влечение к Крису могло быть быстротечной блажью. Ну трахнет разок, а потом вновь переключится на кого-то другого. А Крис в качестве омеги будет непривлекателен — ему тысячу раз говорили об этом. Он и в качестве альфы не особо нужен омегам и бетам. Куда ни кинь…
Но Крис не мог отказать себе в возможности помечтать о Чонине. Ему настолько реалистично порой снился секс с Чонином, что… В конце концов, Крис касался Чонина, смотрел на Чонина, когда тот горел от удовольствия в его руках, даже сжимал в ладони член Чонина и заставлял его кончать бесчисленное количество раз, выплёскивая на себя сперму. На столе. Гладкая столешница, липкая от семени и пота, и разметавшийся на ней полностью обнажённый Чонин. Невозможно красивый в пламени страсти. Даже щедро налепленные пластыри на руках и ногах были уместными. Сгусток сексуальности и огня — глаз не оторвать. Крис знал это по собственному опыту. Помнил. Помнил каждую мелочь от влажно блестевших и припухших от частых покусываний губ до малейшего движения бровей. Помнил беззастенчивость Чонина, дрожащего после оргазма. Помнил откровенность нагого тела и крепкий ствол в ладони. Помнил затянутый дымкой удовольствия взгляд из-под густых ресниц. Помнил, как открыто Чонин сам добирал ласки, которых ему не хватало. И это значило, что Чонину нравились бы поцелуи, нравились бы прикосновения ладоней к груди, бокам и животу.
А ещё Крис мечтал вылизать безупречные ключицы Чонина собственным языком. Ключицы и шею. И лицо. И, наверное, всего Чонина — с головы до ног и обратно. Пару раз. Или больше. Чтобы распробовать на вкус его запах, пот и сперму. Его всего.
Потому что Крис, похоже, был болен. И эта болезнь называлась “Чонин”. Несовершеннолетний Чонин. И именно поэтому Крису следовало провалиться сквозь землю и прямо в ад. Добровольно. Потому что так низко пасть… Чонин, конечно, сам виноват — добросовестно нарывался столько времени и прилежно соблазнял хёна каждый день. Но Крис был старше, ему полагалось устоять перед соблазном и проигнорировать все поползновения Чонина. Но как? Как, чёрт возьми, если он чувствовал себя в полной безопасности при своей бесполости? Другое дело, что у Чонина получалось вызывать в Крисе желания вопреки всему. Даже вопреки той самой бесполости.
— Хён? — Чонин обеспокоенно пытался заглянуть ему в лицо. — Ты почему такой грустный? Что-то не так?
— Всё в порядке, чертёнок, — слабо улыбнулся Чонину в ответ Крис. Сейчас он бесконечно завидовал Чонину. Всего восемнадцать, а Чонин уже точно знает, кто он. Крис на пять лет старше, но до сих пор никто. Смешно и горько. Если бы Чонин знал всю правду, вряд ли стал бы называть Криса “хёном”. Потому что этот “хён” мало того, что никто и бесполый, так он ещё при этом осмеливался мечтать о Чонине, как будто у него было на это право.
У двери в свою комнату Крис машинально протянул руку и провёл ладонью по выкрашенным в экзотический цвет волосам. Чонин на миг замер, потом вдруг отбросил его руку, ухватил за плечо и толкнул к стене, заставив выронить пушистую панду. Горячим выдохом по подбородку, полные губы в сантиметре от губ Криса. Чонин стиснул зубы и чуть отстранился. Смотрел на Криса мрачно и с укором.
— Не надо так, хён… Я без того каждую секунду напоминаю себе, что так не бывает. Что это невозможно. Вспоминаю, как бился в твоих руках от наслаждения, а ты так холодно смотрел… Тебе было наплевать. Это было непросто, знаешь? Честно сказать, что я хочу тебя. А ты только посмеялся надо мной. Ты мог в любой миг остановиться и оставить меня сгорать от неудовлетворённости и стыда. Ты не хотел меня, но я хотел. Тебя. Я помню всё это. Знаю, что мне не на что рассчитывать, постоянно говорю себе об этом. Но ты иногда так смотришь на меня, что… Не надо так, хён. От этого ещё паршивее. Лучше скажи напрямик, насколько я противен тебе со своими неправильными желаниями. Это будет честнее и справедливее. Просто добей, ладно? Может быть, хоть тогда я смогу выкинуть всё это из головы и посмотреть на кого-то ещё. Но это… невыносимо. Эти твои прикосновения, взгляды, мягкость, забота… Я же не выдержу долго и опять сделаю глупость. Ты это понимаешь не хуже меня. Тогда зачем дразнишь?
Хриплый и ломкий голос Чонина будил дрожь в руках и ногах. Крис прижимался спиной к стене и пытался избавиться от ощущения тяжести в паху. Запах чили плавно, но неумолимо нарастал, дразнил обоняние и раскачивал всё перед глазами.
— Хён… — Чонин почти вжимался в него всем телом, касаясь губами шеи. — Мне надоело без конца дрочить, мечтая о тебе. Даже сквозь стены я чую твой запах и теряю рассудок. Что ещё мне надо сделать, чтобы ты тоже захотел меня? Хотя бы просто поцелуи… хотя бы просто касаться руками друг друга… Я знаю, что альфы не могут дать друг другу… но ведь не обязательно… Это так невыносимо — сходить с ума при фазе поиска и знать, что ты совсем рядом.
Чонин вновь прикоснулся губами к шее Криса, притянул к себе ближе, крепко ухватившись за пояс. Крис отчётливо ощущал как жар его тела, так и дрожь возбуждения. Запах чили усиливал все ощущения Криса в сто раз. Как будто.
— Терпкий и сладкий, — бормотал ему в шею Чонин, прикасаясь губами к коже всё откровеннее. Поймав за запястье, подтянул ладонь Криса к губам и прижался ими к кончикам пальцев. — Твой запах я узнаю из миллиона других.
Крис попытался оттолкнуть Чонина, но руки бессильно скользнули по плечам и груди. Потому что Крису не хотелось, чтобы голова перестала сладко кружиться. Потому что Чонину нравился его запах. Чонин хотел его всё это время. Чуял запах и хотел. Для Чонина он был желанным вопреки всему. Был желанным даже при том, что Чонин считал его альфой. Крис никогда раньше не испытывал подобного чувства — чувства значимости и нужности. И никто никогда не говорил ему, насколько он желанный и привлекательный. Мысль, что Чонину наплевать сейчас на его пол…