— И что вы ему ответили? — спросил Флеминг.
— Я поблагодарил его за куропатку и передал ее Уолтеру, своему слуге. А затем я дал Перитону шесть тысяч фунтов.
— Что? — Флеминг даже подскочил. — Вы дали ему деньги?
— Да. Ведь я обещал, — последовал спокойный ответ.
— Господин Мандулян, — сказал Флеминг, — это крайне важно. Когда этим утром было найдено тело Перитона, у него не было чека…
— Я дал ему деньги в казначейских билетах.
— Сэр, я хочу, чтобы вы рассказали мне всю историю.
— Конечно, расскажу, — мистер Мандулян выпустил облачко сигарного дыма, которое воспарило ввысь и растворилось в безмятежном воздухе. Затем он продолжил:
— Это простая история, мистер Флеминг. Моя дочь, сменив, скажу прямо, множество кандидатур по мыслям или по сердцу — как вам угодно, — наконец остановилась на Сеймуре Перитоне. Это не тот вопрос, в котором она советовалась бы со мной, и я этого даже не ждал. Я был поставлен перед фактом и, будучи философом, принял его, мистер Флеминг. Мистер Перитон также поставил меня перед фактом, но несколько иного рода. У одной леди, хористки, стремящейся к известности, имелось несколько писем, написанных ей Сеймуром Перитоном, и они, несомненно, произвели бы неблагоприятное впечатление в суде. Вопрос заключался в следующем: не куплю ли я их для него в качестве свадебного подарка? Или, если вы предпочтете назвать это так, не куплю ли я Перитона в качестве мужа для моей дочери. Поскольку моя дочь выступала за эту сделку, на прошлой неделе я отправился в Лондон и получил деньги в билетах, а вчера днем я передал их Перитону.
После этого рассказа наступила тишина — детектив обдумывал услышанное. Наконец он сказал:
— Вчера после половины четвертого Перитон ушел отсюда с шестью тысячами фунтов в казначейских билетах в кармане. Сегодня, в десять утра, он был найден всего с тридцатью фунтами. За это время он успел избавиться от пяти тысяч девятисот семидесяти фунтов.
— Вероятно.
— Вы знаете, как зовут ту девушку-хористку?
— Нет.
— Вы просто поверили Перитону на слово?
— Что ж, я ведь как-никак признал его как будущего зятя. После этого сомневаться в его словах было бы… несколько неверно.
— Он никогда не упоминал человека по имени Лоуренс?
Мандулян нахмурил кустистые брови.
— Вы не имеете в виду полковника Лоуренса Аравийского[11]?
— Нет, — ответил Флеминг. — Я имею в виду не полковника, а человека по имени Джон Лоуренс.
— Нет, думаю, про него я ничего не слышал.
— Вы узнаете это описание? — инспектор зачитал описание, данное Кэрью своему внезапно исчезнувшему постояльцу.
Мандулян покачал головой.
— Если Перитон был так состоятелен, то почему он обратился к вам за деньгами?
— Он не был так уж богат. Полагаю, что в год он получал тысячи полторы.
— Понимаю. Итак, эти деньги. Вы взяли их со своего счета в лондонском банке?
— Да. Я ездил за ними в пятницу.
— А в каком банке вы…
— «Домашний и имперский банк», филиал на Ломбард-стрит.
— Хорошо, — подытожил Флеминг. — Если это возможно, то я хотел бы ненадолго увидеть мисс Мандулян.
Крупный армянин со вздохом поднялся на ноги.
— Я боялся, что вы станете настаивать на этом, но я знаю, что закон есть закон. Вы хотите с ней поговорить — что ж, это ваша обязанность. Только помните, Флеминг… она только что потеряла своего… своего друга, умершего ужасной, насильственной смертью.
Флеминг кивнул, и миллионер провел его внутрь дома.
Мисс Дидо Мандулян сидела в маленькой гостиной с видом на деревню. Первым, что бросилось Флемингу в глаза, были ее оливково-зеленый костюм для гольфа, огромное кольцо с изумрудом, смуглое лицо, очень яркие губы и очень темные, сверкающие глаза. Следующим впечатлением сыщика была театральная обстановка. В комнате стоял тяжелый запах; смешиваясь вместе с сигаретным дымом, он напоминал запах ладана. Было что-то театральное в томной позе девушки, сидевшей на софе, отделанной зеленым атласом и золотом. Она оставалась неподвижна, пока отец представлял ей детектива. Единственным признаком, указывающим на то, что она осознает его присутствие, было то, что она ненадолго подняла тяжелые веки. В руке девушка держала французский роман, но явно не смотрела в книгу.
— Мистер Флеминг хочет задать тебе пару вопросов о Сеймуре, — сказал господин Мандулян.
— Сделаю все, что в моих силах, — сказала девушка низким хриплым голосом, отвернувшись к окну.
11
Имеется в виду знаменитый в то время Томас Эдвард Лоуренс, или Лоуренс Аравийский (1888–1935), известный британский офицер и путешественник.