– Мешок!…- горестно завопил С’Хаш, вырывая остатки волос со своего морщинистого черепа.
Действительно, мешок с останками несчастного кожемяки был разорван, и всё его малоаппетитное содержимое было размазано ровным слоем по всей дороге.
– Ладно тебе убиваться, – попытался утешить его паладин – главное сами живы остались, и то хлеб.
– Идиот! Ты, как я погляжу, ничего не понял – не мы им нужны были – а мешок. Клемент этот дохлый – ключ к чему-то важному, к чему нас кто-то пытается не подпустить.
Принц обижено насупился. Обессиленный Теодор подошел к нему:
– Постой, не горячись. Похоже С’Хаш прав. С чем мы остались? Трупа нет, от оборотней ничего не осталось, кроме золы. К тому же, не показалось ли тебе подозрительным, как было организовано нападение. Тварями будто кто-то руководил и отозвал их, как только преимущество оказалось на нашей стороне, и мы могли захватить одну из них.
Принц нехотя признал правоту старших товарищей.
– Тогда возвращаемся в город?
Торжествующие возгласы некроманта перебили его. Тот отплясывал какой-то странный танец, среди останков несчастного кожемяки.
– Тьфу, гадость, какая, – сплюнул брезгливо Атрас – Никогда не привыкну к этим богопротивным ритуалам.
– Не всё еще потеряно, – раздался рядом довольный голос С’Хаша. – Поглядите-ка, что я нашел.
Монах с принцем почувствовали легкую дурноту – некромант держал на сухонькой старческой ладошке чудом уцелевший человеческий глаз.
– Душу, конечно, теперь проблематично будет вызвать, но увидеть, что видел этот глаз перед смертью, мы сможем! Айда на кладбище, тут рядом!
Кладбище встретило их кладбищенской же тишиной. Некромант бережно уложил глаз на знакомую уже ему гранитную плиту.
– Так. Кота, конечно, тоже в суматохе не уберегли. – Принц виновато пожал плечами.- Ладно, хорошо хоть травы сохранились.
С’Хаш аккуратно разложил вокруг глаза несколько уцелевших корешков и травок, достал из безразмерного плаща косточку какого-то мелкого животного и, помахивая ей, заунывно запел. Мелодия его скрипучего старческого голоса вбуравливалась, казалось, в самую сердцевину мозга. От ее потустороннего звука, мир начинал дрожать перед глазами, постепенно теряя четкость. Воздух над могилой стал мелко подрагивать, казалось, что он решил, что рядом не ледяное надгробие, а раскаленная каменная мостовая.
Внезапно, над контурами окружающего мира, стали проявляться следы минувших событий, тех, что видел глаз перед смертью, правда, проявлялись они в обратном порядке. Сначала была темнота, словно глаза смотрящего были закрыты, потом они открылись и друзья увидели невзрачную комнатенку, по-видимому, обиталище покойного Клемента. Вот покойный встал, надел штаны обратно, задом вышел в дверь комнаты.
На давно не убранной кухне виднелась гора грязной посуды, а на столе стояла пустая бутыль, с двумя стаканами.
– Вот оно, – прошептал некромант,- у него кто-то был в гостях.
События меж тем продолжали раскручиваться – из будущего в прошлое. Клемент попятился к табуретке и сел на нее. Внезапно, распахнулась дверь, и вошел подтянутый мужчина в легком кожаном доспехе. Когда же, попятившись, он сел, сыщики смогли разглядеть его лицо. Тонкие, сжатые волевые губы, узковатые глаза и чуть выступающие скулы выдавали в нём уроженца Востока. Губы гостя разжались, видно было, что он, что-то гневно объясняет кожемяке. Внезапно, воздух над глазом потускнел и уже ничем не отличался от воздуха над другими могилами. На месте глаза и травок осталось подрагивающее пятно черной слизи.
– И это всё?
– А что ж вы хотели! Я и так прыгнул выше головы – лишь по глазу восстановил десять минут до смерти!
– Но что, же нам это дало. То, что покойный не дурак был выпить с друзьями – так это вроде и так понятно по его опухшему носу…Ну, точнее было понятно, когда нос присутствовал.
На месте некроманта уже стоял Иван, размышляя вслух:
– Первая странность – он не видел момента своей смерти. Возможно, напали на него в постели и умертвили во сне. Но для чего надо было тащить тело через весь квартал, чтоб подкинуть в Общинный дом? Вторая странность – это его посетитель. Он не кожемяка, плечи узкие, но движется плавно, как опытный воин. Опять же, он был в доспехах. Что же ему понадобилось в кожевенном квартале? Придется нам опять посетить старосту – тот может что-нибудь знать об этом человеке.
В гостиницу вернулись уже к утру. По заведенной традиции, Атрас завалился спать, а два приятеля уселись у камина, обсудить случившееся и решить, как же действовать дальше.
– Тео, – начал Иван – я пообщался с Учителем, он обратил внимание, на одну вещь, ускользнувшую от нас. Боюсь, как бы это не стало еще одни источником проблем. Паладин то наш спёкся – ему не хватило сил умертвить хотя бы одного оборотня. Я, однажды, видел, как работает настоящий паладин. Создания тьмы лопались, как воздушные шары, лишь от одного касания его меча. Я бы заподозрил, что Атрасу не хватает веры и Боги отвернулись от него, но при нашей первой встрече, он чуть было не достал Эрика, а тот вампир не из последних.
– К сожалению, я это тоже заметил. Боюсь, что у него начался первый кризис Веры – у паладинов это бывает – особенно, если у них есть мозги. Могу предположить, что использование некромантии так повлияло на него, он явно не хотел соглашаться на проведение ритуала. Теперь же, либо он повзрослеет и поймет, что мир не делится только на черное или только на белое, либо станет еще одним хорошим рыцарем, благо данные позволяют.
За стеной еле слышно скрипнула кровать, друзья заговорщески перемигнулись.
– Думаю, он справится, он выглядит способным парнем. К тому же, он молод, а молодость решала и не такие моральные вопросы. А помнишь, у нас в монастыре работал Себастьян, он же так и не смог вернуть себе веру, стал садовником.
– Ему тяжело пришлось, когда жена его подхватила вампирзм, и он не смог ее прикончить. Его жалость вышла боком соседям – она умудрилась искусать всех. Наставник рассказывал, как они жгли то кубло – двадцать вампиров и десяток инициированных.
– Ужасная история, что не говори. Паладин должен бороться с Тьмой – и никаких гвоздей. Стоит лишь усомниться ему в себе или своих методах, и Тьма тут же найдет способы отомстить ему и его окружению.
За стеной раздался тихий вздох. Монах поднял большой палец кверху – “Работает!”. Они проболтали еще часок в том же стиле и отправились почивать.
Поднялись, опять, к полудню, пока продрали глаза, пока покушали – Лисбург уже готовился к вечеру. Лавочники закрывали ставни, вешали пудовые замки на железные засовы. Как и всякий торговый люд, они нутром чуяли тонкие подвижки в жизни города и догадывались, что если уж не нежить, так бунтующая чернь, может учинить им убыток. Над городом маячила завеса неопределенности, и страх, ее вечный спутник, поселялся в сердцах людей. Друзья вновь направили свои стопы в квартал кожевников. На этот раз, староста принял их еще более неприветливо, видно было, что он тоже почти не спал минувшую ночь, решая проблемы квартала. Он внимательно выслушал описание ночного гостя Клемента и призадумался.
– Вроде, как видел я где-то этого вашего степняка, а где не припомню. Эй, Леф, – кликнул он своего помощника – Ты же, вроде, хорошо знал Клемента, что это за гусь такой к нему приходил, а?
– Что за гусь, не знаю, но мнится мне, что видел я его на ночевке в нашем Общинном. Да не один он был, а с пацаненком каким-то. Думается мне, там и надо их искать.
Почувствовав, что дело начинает проясняться, охотники за нежитью двинули к Общинному дому. И тут, впервые за всё время расследования, им повезло. Новая стража у дверей сразу же вспомнила, странную пару мужчину с ребенком, и то, что ночуют они здесь уже не первую ночь, а привел их в свое время, как раз, Клемент. Один из стражников отвел их к комнате, где и устраивались на ночевку странные гости.