— Не знаю, — пожала плечами. — Слабый морок?
— Ар-р, — вырвался из мужской груди. Опять я что-то не то сказала? Так ведь это правда!
— Как есть, так и сказала.
В надежде удрать попятилась и, поскользнувшись, едва не села в сугроб. Хорошо, что он удержал меня.
— Не верю, — заглянул мне в глаза, будто пытаясь прочесть мысли.
— Но это правда, — ответила я тише, смущённая его спокойным, мягким взглядом без былой надменности.
Такой Шаллерэн гораздо симпатичнее. А ещё от него вкусно пахнет хвойным лесом, морем, кожей. Против воли я вдохнула глубже и поймала на себе пристальный взгляд дракона.
— Простите. Я честно не знаю, как так вышло.
— Не верю! — покачал он головой.
— Возможно, по фигуре. Вы на голову выше местных.
— Она тоже изменена.
— Нет! — возразила и прикусила язык, настолько ошарашенным стал Дракон. — Пожалуй, я пойду.
— Стой. Я не понимаю, что происходит и почему так. До сих пор я спокойно прогуливался инкогнито по Лардуму, пока ты не нашла меня.
— Я не искала вас! — возмутилась я и всё-таки высвободила руку. — Я иду по поручению. А вот вы, заметив меня, побежали за мной! И теперь жалуетесь, что я преследую вас? Ну, знаете!
Шаллерэн сомкнул губы, сощурился, и только тогда я спохватилась, что слишком дерзка с Сиятельным. Испугалась, что сейчас он потеряет терпение, обратится в дракона, съест меня… Обхватила себя руками, отступила к стене, ожидая гнева, однако Шаллерэн лишь досадливо покачал головой и, подойдя ко мне вплотную, спокойно заговорил:
— Я в Лардуме набегами. Точнее, налётами, — задумчиво почесал подбородок и, опуская руку, снова взял меня за руку. — И каждый раз я встречаю тебя. Странно.
— А вы не прилетайте. У нас нет ничего интересного!
— Сам разберусь, что мне делать. Расскажи лучше о себе.
— Зачем? Чтобы вы придумали новое издевательство, чтобы поквитаться?
— Если будешь вредничать, придумаю, — улыбнулся он. — Песня до сих пор так и звучит у меня в ушах. Знаешь ли, у тебя приятный, мелодичный голос.
— Пф! — фыркнула я, сдувая прядь. Попыталась отступить, да некуда. За спиной холодная стена дома, по краям снежные сугробы и кусты. — Не ёрничайте. Мне и так стыдно за прошлый случай. — Признания давалось тяжело для моей гордости. Но надо расставить точки, и исчерпать инцидент. — Я прежде никогда не пыталась взять чужого. Клянусь, никогда! — От взгляда дракона меня бросило в жар. — Но тогда я… — В волнении прижала ладонь к груди. Сложно подбирать нужные слова, когда на тебя так смотрят. — Мир как будто замер тогда, сузился. И я…
— Почувствовала особенную связь?
— Да! Точно! — кивнула и осеклась, под хмурым взглядом Шаллерэна.
— Простите, я искренне сожалею о том постыдном инциденте.
Он подступил ближе, наклонился, оказавшись непозволительно близко. Его дыхание опалило кожу.
— А сейчас? Сейчас, Эллария, что ты чувствуешь?
Удивление. Он говорил со мной как с равной.
Стыд, потому что вспомнился сон, когда драконьи крылья обнимали меня, а синие глаза смотрели с нежностью. Почти как сейчас.
От непозволительной близости Шаллерэна сердце забилось, как сумасшедшее. Его лицо совсем близко. Я ощущаю обжигающее дыхание Дракона, вижу своё отражение в его глазах.
— Что вы делаете?
Вместо того чтобы оттолкнуть, защитить репутацию, замираю. Дыхание сбивается. Выставляю руку, пытаюсь загородиться и в последний момент отворачиваюсь.
Губы дракона обжигают висок.
— Эллария! — шепчет он, касается пальцами моего подбородка, чтобы я подняла глаза.
— Отпустите, — выдыхаю отчаянно. Мой стон больше походит на кокетство.
Шаллерэн думает так же. Приподнимает моё лицо, сжимает ладонями… И губы дракона, неожиданно мягкие, властно накрывают мои, сминая сопротивление…
Я словно падаю в огонь, задыхаюсь от лавины эмоций. Таю!
Он целует сладко, не спеша, пьяня мой разум, выпивая дыхание.
Мир замер, время остановилось, я в объятиях, прижатая к широкой груди сильными руками. Я слышу гулкое биение сердца Шаллерэна, частое дыхание и хочу, чтобы так было всегда!
Но это ненормально! Это не может быть правдой! Это не иначе как коварная месть! Возмездие! Сладкое пленение, которое сделает меня сердечной пленницей?
Догадка молнией опаляет разум. На краю сознания вспыхивает образ красотки Олеаны, которая считает Дракон своим… Она его пара, а я? Я игрушка, прихоть!
Морок спадает, резко отталкиваю Шаллерэна, но он удерживает меня за локоть.
Трещит ткань, и в его руке остаётся рукав куртки.
— Какая досада, — сетует он, успокаивающе поглаживая пальцем моё запястье. — Ничего, куплю другую.
— Вы мне не родственник!
— Хорошо, если не желаешь принимать от меня, купит Орельи.
— Хвост от осла она купит! — рычу, закусывая губу и злясь на себя. Нас ведь мог кто-нибудь видеть.
— Я пожертвовал достаточно, чтобы она могла купить хвосты всех ослов в окру́ге.
— Всех? — ошарашенно переспрашиваю.
— Если они нужны пансиону. Но куртки и одежда важнее. Я же не слепец. Видел, что крышу следует перекрыть. И ремонт сделать. Да что угодно! В конце концов, чтобы сироты не мёрзли, и котята не ели одну капусту.
Шаллерэн настолько ошарашивает признанием, что я, позабыв о смущении, спрашиваю:
— Сколько вы пожертвовали?
— Я умею быть щедрым и великодушным. Тебе незачем переживать, Эллария. Если считаешь, что я пожертвовал недостаточно, пожертвую ещё.
— Не надо мне от вас ничего! Уходите и больше не попадайтесь мне. Я сирота, но не игрушка Сиятельного! — рычу, позабыв о рукаве. Его можно пришить, в конце концов. А вот как сшить разбитое сердце?
Разворачиваюсь на пятках, как козочка взбираюсь по сугробу, зачерпывая ботинками снег, и убегаю от Шаллерэн как от огня.
К счастью, он не преследует меня.
Глава 7
— Эллария, чего так долго? Неужели сложно передать записку? — сварливо брюзжала директриса, кутаясь в шаль.
В пансионе из-за строгой экономии дров всегда прохладно, особенно в холле. И, выходя из кабинета, Орлица накидывает на плечи тёплый платок. Сегодня так же. Почти ничего необычного, если не обращать внимания, что это новая шаль с яркими набивными цветами.
Такую я видела на ярмарке. И стоила она отнюдь не дешево. Залюбовалась на затейливый узор, обрамлявший края, и Орлица разозлилась:
— Чем витрины разглядывать и прохожих, глазами хлопать, лучше бы подумала об обязанностях. В голове одни глупости. Что сказал бакалейщик?
— Ой! — я спрятала руки за спиной, закусив губу. Из-за наглого Дракона я бросилась бежать и совершенно забыла о записке…
— Что ты ещё выкинула, несносная тупица?
— Я забыла передать.
— А голову ты не забыла? Как и стыд, совесть? Только посмотрите на неё! Из-за этой безмозглой дурищи ученицы останутся без ужина и мыла!
— Сейчас вернусь и передам, — ответила я глухим, не своим голосом, всеми силами стараясь сохранять выдержку. Так и горело, подначивало ответить Орлице, что ничего страшного не случилось, чтобы бранить меня последними словами. Никто без ужина не останется, как и без мыла.
Пока я шла в бакалейную лавку, прочитала записку. В ней речь шла о специях и душистом мыле с розовым маслом. Понятно, что это не для учениц.
Мы чай пьём без сахара. В каше редко находим кусочек мяса. А уж о дорогущем мыле и не мечтаем даже в самых смелых фантазиях. Умывается самым дешёвым, тёмным. Иногда и вовсе без него в холодной воде.
— Поговори мне, нахалка! Приличным девушкам следует чинно ходить, а не носиться. Но к тебе это не относится. Возвращайся и сделай то, что следовало.
Если я вспылю, то пансион не закончу и диплом не получу. Поэтому, сомкнув зубы, я молча развернулась и отправилась обратно в гардеробную. Пусть куртка без рукава, как-нибудь добегу, не околею.
Однако раздражительная Орлица, оставшаяся без дорогого мыла, разошлась и последовала за мной, громко стуча тростью и продолжая ругаться: