Митч Элбом
Искорка надежды
Посвящаю эту книгу моему отцу Айре Элбому,
которого я всегда бесконечно уважал
Митч Элбом — писатель, которого знает весь мир. Его книги «Вторник с Морри», «Пятеро, что ждут тебя на небесах»? «Ради нового дня» и «Искорка надежды» читают более чем в 40 странах. Они переведены на 42 языка, а их тираж превысил 28 миллионов экземпляров!
Эту книгу должны прочесть ВСЕ — молодые и старые, мужчины и женщины, верующие и атеисты!
Книга, способная подарить надежду каждому человеку!
Искренняя, обаятельная книга! Она заставила меня по-новому взглянуть на свою жизнь!
Трогательная, теплая история о том, что вера всегда побеждает сомнения, а жизнь сильнее смерти!
Бессмертная история, которая заставляет нас понять: в мире есть нечто большее, чем материальные ценности!
ОТ АВТОРА
Этой истории восемь лет. И появилась на свет она благодаря двум уникальным людям — Альберту Льюису и Генри Ковингтону, — поведавшим мне о своей жизни в мельчайших подробностях, а также их родным, детям и внукам, которым автор выражает глубокую благодарность. Все наши встречи и беседы подлинны, хотя для плавности повествования я порой сдвигал временные рамки и, скажем, беседу в октябре одного года переносил на ноябрь следующего.
Несмотря на то что эта книга о вере, автор никоим образом не выдает себя за специалиста в области религии, и книга эта ни в коей мере не является религиозным руководством. Скорее эта история написана в надежде, что люди самых разных вероисповеданий найдут в ней то, что может их объединить.
Обложка этой книги напоминает старый, перетянутый резинками молитвенник Альберта Льюиса[1].
Следуя традиции отдавать десятину, автор пожертвует десятую часть своей прибыли от продажи каждой книги благотворительным организациям, включая упомянутые в этой истории церковь, синагогу и приют для бездомных.
Автор также благодарит своих прежних читателей и будет необычайно рад, если у его историй появятся новые.
ВНАЧАЛЕ
Вначале был вопрос.
— Ты не мог бы сказать прощальную речь на моих похоронах?
— Что?! — спросил я.
— Прощальную речь, — повторил старик, — когда я умру.
Он стоял передо мной, слегка сутулясь. Его седая борода была аккуратно подстрижена, а глаза за стеклами очков беспрестанно моргали.
— Вы умираете? — спросил я.
— Пока еще нет, — усмехнувшись, сказал он.
— А почему тогда?..
— Я просто думаю, что у тебя это хорошо получится. И еще мне кажется, что когда это случится, ты найдешь нужные слова.
Представьте себе самого праведного человека из всех, кого вы знаете, — вашего священника, пастора, раввина, имама. А теперь вообразите, что он похлопывает вас по плечу и просит после его смерти попрощаться со всеми от его имени.
Подумайте только, что тот, кто провожает людей на небеса, просит вас проводить туда его самого.
— Ну что? — спросил он. — Ты с этим справишься?
Вначале был и другой вопрос:
— Иисус, Ты спасешь меня?
В руках у человека был дробовик. Он прятался за мусорными баками, что стояли перед многоквартирным домом в Бруклине. Была поздняя ночь. Его жена и грудная дочурка плакали. Он следил за приближавшимися к дому машинами, в каждой следующей ожидая своих убийц.
— Иисус, Ты спасешь меня? — спросил он, дрожа. — Если я пообещаю посвятить свою жизнь Тебе, Ты сегодня спасешь меня?
Представьте себе самого праведного человека из всех, кого вы знаете — вашего священника, пастора, раввина, имама. А теперь вообразите его в замызганной одежде, с дробовиком в руках, молящим о спасении из-за мусорных баков.
Представьте, что тот, кто провожает людей на небеса, молит, чтобы его не отправили в ад.
— Пожалуйста, Господи… — шепчет он. — Если я пообещаю…
Эта история о вере и о двух совершенно непохожих друг на друга людях, которые показали мне дорогу к храму. Я писал ее довольно долго. Я ездил в церкви и синагоги, в города и пригороды, к «своим» и «чужим», размышляя над тем, что разделяет людей разных вероисповеданий.
И в конце концов я вернулся домой, в переполненную людьми молельную комнату, к сосновому гробу и опустевшей кафедре проповедника. Вначале был вопрос.
Он же стал и последней просьбой:
— Ты не мог бы сказать прощальную речь на моих похоронах?