– Ничего себе.
Солидный срок для лишенного дара. Выгоревшие маги часто накладывали на себя руки или просто чахли без собственной силы.
– Говорят, ректор Дорней приволок его в Гельхемейр чуть ли не силой. Но именно преподавание вернуло ему вкус к жизни. Если бы не внешность, никто бы не сказал, что с магистром Даралесом что-то не так. Он классный. Хотя воздух у меня развит не настольно сильно, чтобы учить то, что он дает своим студентам-воздушникам, на занятиях базового уровня мне нравится.
Точно, мы с же с Эвой занимались у магистра, только в разных по уровню группах.
– Что с ним случилось?
– Не знаю. Ходят слухи, что до выгорания он был талантливым воздушником, как и ты. Работал в каком-то секретном исследовательском центре. Но там случилась серьезная авария. Магистр то ли был в ней виноват, то ли наоборот всех спас, но при этом очень сильно пострадал. Его вроде как сразу уволили, но лорд Дорней, с которым он дружит, узнал о состоянии друга и позвал сюда, чтобы не позволить ему зачахнуть.
– Понятно, – вздохнула я.
– Жалко его, – пробормотала Эвантея. – Но выгоревший дар вернуть невозможно.
– Жалко.
Иногда у меня самой проскальзывали мысли, а не избавит ли от проблемы лишение дара? Но каждый раз приходила к выводу, что это была бы слишком жесткая мера. Я воздушник. Магия – моя суть. Отказаться от нее по собственной воле – это все равно что выколоть себе глаза или отрубить руки. Поэтому лучше я всю жизнь проживу в одиночестве, зато у меня будут крылья, которые дает воздушная стихия.
ГЛАВА 4
– Все же аналитическая магоэнергетика первой парой – это зло, – заявила Эвантея, ставя на поднос второй стакан с кофе.
Я ее понимала. Вчера мы засиделись и теперь мне зверски хотелось спать.
– Если и практики поставят первой парой, точно пойду в Совет. Магистр Рокс, конечно, хороший преподаватель, но ко всем этим расчетам нужно подходить с ясной головой.
– А что за Совет? – спросила я, когда мы устроились за столиком.
– Совет студентов. Это что-то типа самоуправления. Они решают разные вопросы, собирают предложения, которые потом передают в ректорат.
– И это работает?
– Ага. В прошлом году…
– Доброе утро, – оборвал ее тот, кого я сейчас вообще не думала увидеть.
Иррис Эльмарен поставил поднос с едой на наш стол, уселся рядом со мной и невозмутимо принялся за блинчики. Мы с Эвой смотрели на него огромными глазами, забыв, о чем разговаривали.
– Что-то я не помню, чтобы тебя сюда приглашали, – вырвалось у меня.
– А разве мне нужно приглашение?
– Но… – от возмущения я даже не могла подобрать слов. – Нельзя же так просто подойти и сесть к незнакомым девушкам.
– Так с тобой мы уже познакомились, – хитро улыбнулся универсал, а потом кивнул Эве. – Я Иррис.
– Эвантея, – растерянно ответила та.
– Ты даже не спросил, – я все еще злилась на такую бесцеремонность. – А вдруг мы против? Скажи, Эва, может нам о своем поговорить хочется?
– Ну, мы… – начала соседка, но ее снова прервали.
– Дамы, – чуть ли не промурлыкал худой рыжеволосый парень, усаживаясь рядом с ней, – надеюсь, вы не против, если мы с другом присоединимся к вам за завтраком?
– Не против, – как-то задушено пискнула покрасневшая огневичка.
Я раздраженно выдохнула. Наверное, это и был тот самый Листер Кана, по которому сохла соседка. И стоило ей только увидеть огневика рядом, как она забыла обо всем на свете. А мне теперь отдуваться.
Схватилась за вилку, бросив на Ирриса негодующий взгляд. Тот не проникся. Наоборот, улыбнулся и негромко произнес:
– Не пыхти, Искорка.
– Как ты меня назвал?! – возмутилась я.
Со щеки сорвалась искра, пробежала по руке, по вилке и шибанула стакан, чуть не опрокинув его. Эльмарен разулыбался еще шире.
– Искорка, – повторил он как-то нежно.
Его друг что-то рассказывал млеющей Эвантее. Кажется, в этой битве я осталась одна. Ладно, тогда буду просто стараться не поддаваться на провокации. Иррису надоест, и он отстанет.
– Приятного аппетита, – пробурчала я, яростно кромсая оладью.
Но отделаться от универсала так быстро, как хотелось, не получилось. Оказалось, что следующая пара – общая для всех четверых. Поэтому после завтрака пришлось идти туда в компании Ирриса и его друга-огневика. Аудитория тоже не оставила шансов сбежать. Длинные ряды парт амфитеатром спускались к кафедре, поэтому, когда я села рядом с Эвантеей, справа от меня устроился брюнет, всем своим видом показывая, что с места не сдвинется.