Наслаждаясь покоем, я лежала на кровати с четким намереньем поваляться еще час, но Кази своими когтями не давал расслабиться и вернуться обратно в цепкие лапки сна. Счастье такое зыбкое, именно сейчас понимаю это, ведь до сих пор ноющие мышцы не дают забыть сей факт. Работа подавальщицей, хоть и не считалась прибыльной, но, безусловно, являлась тяжелой, не только физически, но и морально. Пять вечеров интенсивных перебежек среди столов, при этом удерживая поднос с тарелками, кружками, а так же постоянное натягивание улыбки, любого доведет до мысли – может, стоит поискать другую работу? Однако, понимание, что сейчас я ничего лучше не найду, охлаждает мгновенно. Хотя надо отдать должное хозяину заведения, он не допускал хамского обращения в своем заведении и с пониманием относился к проблемам своих работников. Звали хозяина Шульц, и был он рыжим здоровяком с всегда строгим выражением лиц, держал управление, крепкими руками требуя полной отдачи, но и платил за работу достойно. До вечера времени было предостаточно и на выполнение условия с госпожой Эстель и на доставку письма ректору, а именно прошение на разрешение посещения библиотеки Академии Сил. Силения должна встретить меня у ворот в Академию сразу после обеда. С ней нам удалось увидеться лишь пару раз, в выходные. С началом обучения времени у нее на встречи со мной катастрофически не хватало, к тому же кураторство полностью с нее не сняли, оставив хозяйственные вопросы на ее попечение. У старших курсов появились дополнительные обязанности за пределами Академии, а именно внеочередная практика. С чем связана практика не пояснялось, но для перемещения студиозусов в определенные часы активировались порталы. Так что ей было не до встреч, что и говорить о наших планах по посещению таинственной знакомой, которая должна помочь установке ментальной защиты. Планы на сегодня есть, не пора ли к их воплощению?! Но пока нужно выполнить еще одну часть договора.
Одела легкое домашнее платье с запахом, расчесала волосы, перевязав их синей лентой и направилась в сторону ванны:
-Кази, ты со мной? – хмыр встрепенулся и в несколько прыжков оказался у двери, - я умываться, потом на кухню… - договорить я не успела.
Кази умчался к своей обожаемой Эмме. Кухарка имела слабость к маленькому пакостнику, особенно после того, как отважный хмыр, не щадя живота своего, изловил мышонка, повадившегося портить мешки с крупой. Кази безбожно пользовался этой слабостью и хомячил все, что ему давала кухарочка. В общем, моя обязанность вкусно кормить Кази перекочевала на плечи Эммы.
Водные процедуры не заняли много времени, да и с завтраком справилась быстро. Госпожа Эстель, как правило, на завтрак не выходила, а потому Эмма относила еду либо в спальню, либо в мастерскую. Вдохновение нападало на госпожу неожиданно, художница могла проснуться ночью и впечатленная сном уединиться в мастерской, совершенной забыв о том, что нужно иногда питаться. Вот и сейчас Эмма вручила поднос с пузатым чайничком, двумя чашками и блюдо с сахарными завитушками, а затем отправила в мастерскую хозяйки.
Мастерская мне нравилась. Столько простора и света! В этой комнате не было и намека на чопорность, здесь был «творческий беспорядок». На полках стояли банки с красками, ступки для смешивания, холсты стояли на стеллажах у стены. Небольшой стол с эскизами и подставкой с кистями. В комнате была и зона отдыха в виде удобного дивана с круглыми подушками, кресла и столика с абсолютно черной поверхностью. Меня удивил такой стол, но в дальнейшем оказалась, что такая поверхность стола неспроста. На его поверхности госпожа Эстель оставляла для себя напоминания мелом, ну либо люди, имеющие доступ в мастерскую. Отдельное место занимал подиум, где было оформлено место для позирования и мольберт, на котором и был установлен холст текущей работы, он стоял возле окна, практически во всю стену. Сейчас створки окна были распахнуты, отчего легкий ветерок играл с растрепавшимися локонами волос художницы. Госпожа, полностью погруженная в работу, одета в ночную сорочку из тонкого батиста, один край которой был, заткнут за пояс фартука, видимо для удобства передвижения, открывал часть стройной ноги. В свои сорок пять, она была по-женски мудра и по-девичьи импульсивна. На лице и руках несколько ярких пятен краски, часть волнистых каштановых прядей свободно спадали на плечи, остальная ее часть свернуты в узел и закреплены обычным карандашом. А домашние туфли без задников добавляли колоритности увиденному, ведь на одной из них россыпью синей краски сияли яркие капли. Посмотрела в сторону полок с красками и увидела яркое пятно на полу такого же цвета. Не удивительно, ведь когда художница увлечена, то не замечает мелочей вокруг.