Она это знала. Он это знал. И вскоре все тоже это узнают.
Пиксит прижался своим меховым лбом к её голове. Мине даже не нужно было формулировать свои переживания – он и так всё знал и понимал. Она обняла его за шею. По его чешуе и её коже запрыгали искры.
«Мы отправимся в школу, – твердо подумала она. – Вместе».
Осталось придумать, как сообщить родным. Отпустив Пиксита, она взглянула на письмо у себя на коленях. И как раз вовремя: его уголок горел.
Вскрикнув, Мина бросила письмо на землю и затоптала пламя. Затем подняла слегка подгоревший по краям лист бумаги. «Прости». Ну хотя бы билеты не пострадали. Она убрала их в карман и повернулась к дому.
Все опять начнут кричать. Как заставить их её выслушать?
«Жаль, я не могу говорить за тебя».
«Мне тоже».
Они зашли в дом с Пикситом. Мама усаживала Беона на его высокий стульчик, папа кормил Ринну.
– Мина, – сказала мама не поворачиваясь, – твой зверь останется снаружи. Или у камина.
– Но… – начала Мина. Она собиралась отвести его к себе в комнату. Арде спал у кровати Гатона, пока ещё помещался в дверных проёмах. А Орли даже сейчас иногда дремала в гостиной – особенно зимой, чтобы быть ближе к папе, – занимая при этом весь диван.
– Он не домашний зверь, – добавила мама.
– Тогда я тоже буду спать снаружи, – заявила Мина. Новым стражам полагалось проводить со своими зверями как можно больше времени, чтобы скрепить их связь.
– Ты будешь спать в своей постели, – отрезала мама. – Тебе нужен отдых.
– И потом, милая, мы не хотим, чтобы ты к нему сильно привыкала, – вставил папа.
Что за глупость! Она два года работала над их с Пикситом телепатической связью, разговаривала с яйцом не меньше трёх часов в день. Она давно с ним сроднилась – куда уж сильнее привыкать? Но она не стала спорить. «Пиксит?»
Поджав хвост, Пиксит улёгся на плитке у камина, выпустив лишь пару безобидных искорок.
«Прости, Пиксит. Не всё сразу, хорошо?» Тихоням приходится тщательно выбирать свои битвы, иначе ни одну из них не выиграть. И мама по-своему права. Её родные точно не полюбят Пиксита, если он случайно подожжёт дом. «Может, когда ты научишься лучше контролировать искры, они разрешат тебе спать в моей комнате».
Вслух же она сказала:
– Э-эм, мама? Папа?
Мама махнула в её сторону ложкой с яблочным пюре.
– Мы поговорим после того, как прибудет вечерняя почта. – Ей наконец удалось усадить Беона, и теперь она пыталась накормить его, пока тот не предпринял триста сорок седьмую попытку сбежать.
Мина посмотрела на письмо, потом на занятых близнецами родителей. Перевела взгляд на Пиксита, на его полные надежды и абсолютного доверия сияющие глаза.
Её решимость укрепилась. Обсуждать было нечего. «Мне не нужно им ничего говорить, – осенило её, – мои слова не понадобятся». С письмом было не поспорить. Она уже выиграла эту битву, родители просто ещё этого не знали. «С завтрашнего дня нас больше никто не разлучит», – пообещала она Пикситу.
Счастливый, он забил искрящим хвостом по очагу.
Мина положила письмо на стол, где родители его бы точно увидели, и побежала к себе собирать вещи. Раз родные не желали её слушать, пусть письмо скажет всё за неё.
На лестнице она столкнулась с Гатоном, несущим обёрнутые пледами осколки скорлупы.
– Без яйца твоя комната выглядит так непривычно, – сказал он.
– О. Спасибо. – Она не просила его прибирать, собираясь сделать это сама – ведь только она наблюдала рождение зверя. Но никто не спросил её мнения на этот счёт.
«А я ничего не сказала. Они думают, что знают меня и чего я хочу, но это не так. Я хочу быть стражем молнии. Пусть даже я об этом не задумывалась до встречи с Пикситом».
– Вот вернёшься с учёбы, и всё здесь предстанет в совершенно ином свете, – весело продолжил Гатон. – После того как повидаешь мир, дом покажется таким маленьким.
Мина оглянулась на кухню. Письма они пока не увидели.
«Увидят, – заверил Пиксит. – Но твоего младшего брата только что стошнило. Думаю, он нарочно. Ему очень не нравится яблочное пюре».
– Эй, Мина, ты только не бойся, ладно? – сказал Гатон, неправильно поняв её молчание. – Я знаю, каково это – тебе кажется, что ты не готова к переменам. Я тоже так себя чувствовал.
Она ничего такого не чувствовала. Но ей было приятно, что он пытался её поддержать.
– Спасибо, Гатон.
Он пошёл дальше вниз, а она метнулась к себе.