— Да все отличает! Ты не пьешь отвары и зелья, ты не боишься меня, тебе нравится прикасаться ко мне, и ты получаешь удовольствие от слияния. А мне хочется все время тебя обнимать, гладить, носить на руках, ласкать, целовать, особенно целовать! Мне нравится твой запах, твои волосы, твоя нежность, ненасытность и безбашенность. Если бы ты была драконицей, то, несомненно, являлась бы моей истинной, а так — ты моя ньяра.
— Что такое «ньяра»? — заинтересовалась Полетт.
— «Ньяра» — любимая женщина. Сокровище, которым ни с кем не делятся.
— Интересное у вас разделение. Ньяра — любимая наложница?
— Нет, ньяра выше любой наложницы и выше драконицы, если она — не истинная ее дракона.
— Человеческие женщины не бывают истинными?
— Нет, ведь у вас нет второй ипостаси, но в остальном ты полностью ей соответствуешь. Я очень рад, что купил тебя тогда, хотя долгое время был уверен, что просто зря выкинул деньги, — дракон обнял Полетт. — Простишь ли ты когда-нибудь меня за все, что тебе по моей вине пришлось перенести?
— Конечно, прощу, ведь я сама поступала не лучше, — вздохнула женщина. — Если моя малышка благополучно родится, то о большем счастье я и не мечтаю. Но учти, дракон, наложниц я больше не потерплю, и если, не дай Всесветлая, узнаю, что ты был с какой-то другой женщиной, не обижайся — не прощу.
— Ты еще и ревнивица? — довольно улыбнулся дракон.
— Я собственница, — возразила Полетт. — Мы с малышкой решили, что вот этот, — женщина ткнула пальцем в грудь мужчины. — Дракон — наша с ней собственность, а своим я ни с кем не делюсь!
— Так что ты говорила про Империю — все-таки, поедем?
— Нет, это была минутная слабость. В Империи нет никого, кто меня бы ждал и… любил, — грустно ответила Полетт. — И я в этом сама виновата, но теперь уж ничего не поделаешь. Мой дом — в Нибелгране.
— Полетт, — с чувством выдохнул Рангх, аккуратно сгребая женщину в объятия.
Так, мы отошли от темы, а с детьми-то что? Почему ты уверен, что у нас родится девочка — дракон, а не просто человеческая девочка?
— Потому что Всесветлая, когда проклинала драконов, поставила условие. Ты же знаешь, что ни одно проклятие не может быть наложено, если нет условий для его снятия?
— Не могу сказать, что очень хорошо разбираюсь в вопросе, но что-то такое я слышала, — кивнула Полетт.
— И условие, которое назвала Всесветлая Наместнику Нибелграна, было таким: первая драконица родится только тогда, когда последняя Искрящая сможет забыть и простить, а драконы научатся любить и ценить.
— И? Каким образом это может касаться нас?
— Дракониц больше нет в мире, значит, родить девочку — дракона может только человеческая женщина. Ты — человеческая женщина и ждешь девочку от дракона.
— Гм… Сложное умозаключение, — засомневалась Полетт. — Но, знаешь, мне все равно, кто родится — мальчик или девочка, дракон или человек — я, самой удивительно, уже его люблю и очень хочу прижать к груди.
— Мне, в общем-то, тоже все равно — сын или дочка, главное, чтобы ребенок благополучно родился и ни ты, ни он не пострадали. Я оставлю тебя на день — мне надо слетать к Наместнику?
— Спешишь поделиться радостью?
— Да, заодно узнаю, как у него обстоят дела, ведь его наложница тоже беременна.
— Можешь узнать кое-что для меня?
— Да, конечно, что ты хочешь узнать?
— Узнай, счастлива ли и благополучна Искрящая.
Рангх внимательно посмотрел на свою женщину и серьезно ответил:
— Обязательно. Не скучай, моя ньяра, я постараюсь не задерживаться.
— И не подумаю, у меня как раз созрел план, как обустроить детскую, этим и займусь.
— Как вовремя я собрался улетать! И мне уже жалко слуг, — улыбнулся дракон.
Глава 17
Асшгарр дас Веете был почти счастлив — его Мирия отлично себя чувствовала, ребенок благополучно рос и развивался. Дракон с удовольствием много времени проводил с женщиной и даже переселил ее в соседние покои, смежные с его собственными, чтобы в любой момент можно было зайти и не тратить время на переход из мужской части дворца в женскую.
Глядя на Наместника, и другие драконы принялись переселять своих беременных поближе — детей хотелось всем.
Но были и потери — две наложницы погибли, поскольку отцы их детей не смогли пересилить свое отношение и так и не дали женщинам ни ласки, ни внимания.
Когда Гарр узнал об этом, он пришел в ярость — им дан такой шанс, а эти нос воротят??? Оба несостоявшихся отца были наказаны и получили полный запрет на возможность иметь наложниц. Авторитет Наместника непререкаем, оба стали изгоями.