– С этим ублюдком? Нет и никогда.
– Ну, отец к ней неплохо относился, когда я жила там. Не был груб с ней.
– Это всё до поры до времени, не забывай, про кого мы говорим.
– Разве только в этом причина?
Она открыла мини-бар, прошлась пальцами по его содержимому, безошибочно выбрав мой любимый напиток. Умница. Иногда мне оставалось только дивиться тому, насколько хорошо она знала, я бы даже сказал, чувствовала меня на каком то интуитивном уровне. Мой личный менталист.
– Нет, причина не только в этом.
– Я даже не сомневалась.
– Не зря ты у меня молодец, – съехидничал я.
– Ты попал внутрь дома? – послышался хлопок откупорившейся пробки.
– Да.
– Ну прямо Джеймс Бонд.
Я невесело улыбнулся Урсуле, стянул майку, взял из её рук протянутый бокал, и наигранно низко поклонившись в знак благодарности, направился в душ.
– Алкоголь вредит здоровью.
– Только не моему, – шутливо произнес я, и это действительно было так.
Я цокнул, отпил знатную порцию напитка и включил воду. Нужно вернуться в Гипфель, допросить крота, может, скажет уже что-нибудь полезное. И еще у нас появилась одна неплохая новость…, по тёмной лошадке, наконец, всплыла кое-какая информация.
Глава 14. Зимняя стужа
МЕЛАНИЯ РОШ
Я сидела за огромным столом, в не менее огромной комнате, где на протяжении девятнадцати лет завтракала изо дня в день. Под моими глазами залегли мешки, волосы мне привёл в порядок стилист, а вот «личико подправить» он так и не сумел. Я любезно предложила ему нарисовать мне на лице улыбку помадой, если его не устраивает мой вид, на что он, конечно же, спасовал перед моим грубым тоном, сказал, что в принципе, я выгляжу неплохо.
Честно говоря, кусок в горло не лез. Меня тошнило от себя. Я чувствовала свой желудок где-то на уровне горла. Скребла вилкой по керамической тарелке, катастрофически раздражая свои нервы. Из головы не выходили картинки вчерашней ночи. Ночи, которая, как мне показалось изначально, была особенной. Да, фактически так и вышло. Особенно – не всегда бывает хорошо. Бывает особенно дерьмово, особенно погано, особенно больно.
Я сжала вилку, стараясь унять слёзы, которые вновь предательски подступали. Сделала глубокий вдох, затем выдох. Сегодняшний день – будет прекрасным. Ничто не испортит мне настроение. Старая Мел – умерла, новая не будет лить слёз, не будет страдать, всё будет иначе!
Папа пришёл за мной рано утром. Охранники уже успели доложить ему о моей ночной истерике. Хвала, когда я соврала, что мои ночные кошмары вернулись, он не стал допытываться до всех подробностей. Просто сообщил, что сегодня большой день, и я пойду с ним на пресс-конференцию, на которой у меня будут брать интервью, по поводу похищения.
– Дочь. Ты готова? Нам пора ехать, – сказал он, войдя в столовую.
– Да, папа. Уже иду, – покосилась на нетронутый омлет, и встала из-за стола.
Посмотрела на своё отражение в бесконечно длинном зеркале витринного шкафа. Не считая кислого лица, выглядела я, стоит отметить прекрасно. На мне был белоснежный костюм, с брюками на высокой талии и кроп-топом под пиджаком. Волосы собраны в гладко расчёсанный хвост. Ну, прямо ангел…, подумалось мне. Ангел, занимающийся сексом с убийцей своей матери.
К горлу опять подкатила тошнота.
Я проследовала следом за отцом, мне вынесли из гардеробной длинную шубу из меха Иберийской рыси.
– Если это не синтетика, то я не надену это! Просила же, не покупать мне такое….
Отец искоса глянул на семенящего по моим стопам стилиста, на что тот стушевался, и поджав губы, метнулся как ошпаренный обратно в гардеробную, вынося оттуда пушистую леопардовую накидку.
– К чему эта помпезность… – закатила я глаза, выхватывая ее из его рук.
Весь персонал, большинство которого знало меня с самого детства, наверное, были шокированы моим поведением, в принципе, как и я сама. Я никого не хотела обижать, просто, наверное, и моим нервам иногда приходит конец.
Но как только швейцары открыли перед нами дверь – я ахнула. Когда успело навалить столько снега…, я вроде бы всю ночь не спала. Перед глазами вновь встали вчерашние картинки. В груди невыносимо защемило, я проморгалась, отгоняя подступающую влагу. Не плачь, не плачь, будь сильной! Не хватало ещё, чтоб отец устроил мне допрос с пристрастием.
Я накинула синтетическую шубу и вышла на улицу, вслед за папой. Он на мгновение остановился, и, не смотря на меня произнёс:
– Когда ты родилась, на улице была точно такая же стужа, – сказал он, медленно оглядываясь, я бы даже сказала с каким-то наслаждением, вокруг.
Крепче укуталась, и, не осмелившись поднять глаза, тихо спросила: