– Как, твою мать, я введу ключ, если не знаю его!
– Пароль неверный.
– Да заткнись ты.
– Пароль неверный.
Я опять услышал грохот, который начал усиливаться, становясь все ближе и ближе к нам. Я мельком глянул на девочку, если я не придумаю что-то, то Муравейник станет нашей могилой.
Думай, думай, думай…
Я начал предлагать компьютеру варианты кодов, на что он, жутко раздражая, отвечал «пароль неверный». Обречённо вздохнув, я облокотился об панель.
Опять грохот, потолок начал постепенно осыпаться.
Чёрт…
– Я хочу к маме, мне страшно … – вновь захныкал ребёнок, на что я уже начал раздражаться, только её очередной истерики мне не хватало… – Где моя мама?
– Хватит! – рявкнул я.
Она, пуская сопли, завыла ещё громче.
– Я хочу пойти к своей маааме! Мне страашно! Не кричиии на меняяя! Я всё расскажу твоей мааааме!
– у меня нет мамы! – еле сдерживаясь от злости гаркнул на неё я. – Можешь наконец замолчать?!
– А гдеее твоя мамааа?
Да чтоб тебя дитё.
– Моей мамы… – я замер… меня только сейчас осенило… я упустил самое очевидное… – Ты маленький гений, – в сердцах сказал я девчушке. – Анастасия Спасская, – едва шевеля губами произнёс я...
– Повторите команду, – сказал механический голос.
– Анастасия Спасская, – сказал уже громче я.
– Доступ открыт. Верификация пройдена.
Всё-таки Патрик не оставил надежду, что я мог выжить…
Дверь задребезжала, разъезжаясь. Я подбежал к ребёнку, подхватил её на руки и не теряя ни секунды рванул в открывшийся проход.
Глава 2. Обрывки памяти
– Клауд?
– А?
– Сыночек, не перетруждай себя, мой дорогой.
Конечно же, я её не послушал. Я вновь обрушил шквал беспощадных ударов на очередную боксёрскую грушу, на что та, не отставая от предыдущих, с жалобным треском, порвалась.
– Ну вот…, ещё одна. На тебя не напасёшься пацан, – строго, сложив руки на боках сказал Патрик. – Сегодня больше никаких тренировок!
– Ну маам! Скажи ему! – насупившись сказал я, умоляюще посмотрев на свою маму.
Комнату залил мелодичный смех.
– Иди ко мне, гроза всех груш, – улыбаясь, она раскрыла объятия, приглашая меня в них.
– И не только груш! Я самый сильный, мам! Я могу один побороть шестерых! Патрик, скажи ей, что я не вру! – без промедления ринувшись в самые тёплые в мире руки, прокричал я.
– Да-да, конечно, – фыркнул он.
– Будь с ним мягче Патрик, он ещё маленький.
– Я не маленький! Мне вообще-то уже семь!
– Мой замечательный мальчик, – мама прижала меня к себе крепко-крепко. Я втянул носом её такой родной запах, наслаждаясь умиротворением, который он дарил. Она поцеловала меня в макушку и вновь прижала к себе.
– Мам, давай я покажу, чему ещё научился, – я постарался вырваться, но она меня не отпустила.
– Не уходи, дай ещё полюбить тебя. Я так скучала по тебе…
– Ну мам! – я хотел было все-таки сотворить задуманное, но посмотрев на её умоляющий взгляд, всё же прильнул к ней обратно. – Ну ладно.
– Патрик, как блокаторы? Он справляется? – тревожным голосом спросила она у моего приёмного отца.
Я моментально вскинул голову, перебивая взрослых:
– Что? Блокаторы? Мне опять будут делать этот ужасный укол? Мама, скажи Патрику, пусть не делает его мне больше, это очень-очень больно, внутри как будто всё горит, мама, пожалуйста!
Глаза моей мамы наполнились слезами, она вытерла ладонью подступившую влагу и нежно пригладила мои волосы.
– Тихо сынок, – заговорил марл. – Ну, что тебе сказать …, да, препарат уже лучше, чем прошлое поколение…, хотя его чрезмерную энергию мы подавить ещё не смогли, а если он разозлится… ууу, держи семеро. Не представляю, что будет, если к моменту, когда он вырастет, мы не придумаем что-нибудь по эффективней. В Муравейнике камня на камне не останется, вот увидишь.
– Неправда! Мама, я вовсе не такой! – я начал закипать.
– Что и требовалось доказать…, давай пацан, не перебивай старших и не тревожь мать, почем зря! – Патрик вновь обратился к маме. – Да… ну и… препарат действительно… очень болезненный…, с этим ничего не можем поделать.
Мама взяла моё лицо ладонями и расцеловала щеки.
– Прости мой драгоценный…, прости свою маму…, прости что допустила это, что позволила сделать с тобой это.
– Мамочка, почему ты плачешь? Я сделал что-то не так?
Мама крепко прижала меня к себе, отрицательно качая головой, затем встала, отпуская. Ей позвонили по коммуникатору, и она, кивая головой сказала:
– Да, уже иду.
– Мама, я все слышал, что сказали по твоему коммуникатору… сказали, что мой настоящий папа возвращается домой… придёшь в следующий раз с моим папой?