Девочки плакали сидя на полу, напротив Фриды, которая тем временем хлыстала их без остановки. Я знала, что это сделал кто-то из них, больше некому.
Зачем им было резать мои волосы?
– Бабуличка, мне очень больно, пожалуйста, не бей меня! – кричала Цофия, прячась от жгучих ударов руками.
У меня были двоякие чувства. Да, я пережила шок, это было жутко и страшно проснуться среди ночи с обрезанными волосами, знать, что в доме есть кто-то, кто может проникнуть ночью в спальню, и не желает мне добра.
Кто из сестёр сделал это? Или сделали все вместе? Почему-то я думала на Цофию, и, судя потому, что ей доставалось больше всего, Фрида Раббинович считала так же. Еще одно не давало мне покоя, почему госпожа Фрида так взъелась на девочек? Какое ей до этого дело, она могла просто поругать их за это… , но творить то, что она творила…, из-за отрезанных волос….
Госпожа Фрида уже в который раз вновь подбежала ко мне, хватая с пола обрезки длинных прядей, и чуть ли не плача говорила:
– Моя драгоценная Мелания, что эти маленькие твари сделали с твоей красотой, – она невесомым прикосновением дотронулась до моей новой причёски. В какой-то момент, она уставилась в одну точку, затем выхватила из рук Мерьям ножницы и направилась к своим внучкам.
– А ну, держите эту дрянь! – она подозвала лакея. – Держи её крепко, отпустишь, и ножницы окажутся в твоём медном брюхе!!
Цофия затряслась вся, кусая губы:
– Бабуляяя, это не я, не надо, пожалуйста.
Фрида схватила её за волосы, больно рванула на себя и начала отстригать их под самые корни. Цофия громко завыла, пытаясь отпихнуть старуху, на что та начала остервенело орать:
– Если ты сейчас не уберешь свои лапищи от меня, то вместе с волосами отрежу твои бесполезные, ненужные пальцы! Маленький монстр! Ты думаешь, я не знаю, что ты всё делаешь мне назло?! Быстро принесите мне бритву!!
Лакей в сию секунду выбежал из спальни, и через несколько минут принес госпоже Фриде бритвенный станок. Та, даже не пытаясь смочить его чем ни будь, начала сбривать торчащие остатки темных волос с головы Цофии, не стыдясь царапать девочке голову.
Это уже дошло до какого-то маразма. Цофия выла во все горло, оставив всякие попытки противостоять бабушке. Я не выдержала, и в какой-то момент выкрикнула:
– Я сама обрезала себе волосы.
Рука Фриды замерла, и она медленно повернулась на меня.
Не будет же она теперь и меня брить налысо, за то, что я решила сменить имидж.
– Повтори, что ты сказала?!
Её тон мне не понравился вовсе. Какое ей вообще дело до моих волос.
– Говорю, я сама обрезала себе волосы. Устала ухаживать за длинными.
Фрида оттолкнула от себя Цофию, которая хватаясь за свою лысую голову попятилась назад, захлёбываясь слезами. Раббинович, медленной угрожающей походкой двинулась в мою сторону, плотно сжимая в руках бритву. Когда она подошла вплотную, то больно схватила меня за лицо, заставляя смотреть себе в глаза.
– Ах ты дрянь такая…, ты говоришь, сама сделала это… и всё время молчала?!
Я отпихнула её руку, гневно встав и посмотрев прямо в лицо. Кем она себя возомнила по отношению ко мне?
– Держите свои руки при себе, вы не имеете права ни трогать меня, ни командовать мной. И весь этот фарс, который вы затеяли вокруг меня – мне тоже не интересен и не нужен! И мои волосы – это моё дело! Хочу, отрезаю, хочу, нет! Мне надоело это всё! Я сегодня же уезжаю домой! И не побрезгаю рассказать о ваших выходках папе!
Фрида замахнулась на меня рукой, но я даже не дрогнула. Она лишь тряслась от негодования, и потом, убрав руку, схватив меня за волосы, наклонила к себе, лицо её исказилось от гнева, и она, брызжа слюной, и обдавая смердящим запахом ветхости своего дыхания, выплёвывая слова, произнесла:
– Твои волосы – принадлежат мне, как и вся ты принадлежишь мне, а своему бездарному, никчёмному отцу – можешь жаловаться и рыдать сколько хочешь! По тому что, ты – моя собственность!
Я начала задыхаться от возмущения.
– Что вы такое несёте?!
– Вот так, так что закрой свой маленький рот, и слушай, что тебе говорят, и более того, если вздумаешь что-нибудь сделать с собой без моего ведома, откручу твою симпатичную головку! Усекла!
– Я не собираюсь выслушивать эту чушь, дайте мне коммуникатор, я позвоню отцу.
– Звони куда и кому хочешь. Услышишь в ответ лишь то же самое.
Фрида убрала со лба, выбившиеся из высокой причёски редкие волосы, задрала свой нос в потолок и гордо вышла из комнаты, на ходу зазывая с собой всю свиту лакеев и горничных.
Я искоса посмотрела на трёх девочек, притихших в углу комнаты. Когда дверь за спинами Раббинович захлопнулись, я посмотрела на них.