— Ах ты засранец!
Глядя на барахтающегося в снегу Райдера, волк скалился, будто смеялся.
Мужчина перевернулся на спину, сел, отряхиваясь, и заметил меня в окне. Улыбнулся, поднял руку в приветствии. Я осторожно шевельнула пальцами в ответ и спряталась за портьерой.
…может, все будет не так уж и плохо, — робко подала голос надежда. Я в тепле, сыта — а зимой всегда голодно. И призрак Ньюгейта уже не маячит за плечом.
…жить в одном доме с проклятым? Надолго ли хватит его обещания? — очнулся здравый смысл, и я снова сникла.
…дом еще этот. С замками на дверях, с запорами и решетками на окнах. С воем ветра в трубах, с шорохами и шепотками — с наступлением сумерек они становятся громче, и кажется, в них можно разобрать мое имя: Э, — скрип. Тан, — стук. Се-е-ель…
К обеду, опасаясь опоздать и рассердить Райдера, я вышла чуть раньше. Вчерашняя валлийка как раз накрывала на стол — расправляла скатерть, хмуря лоб, перебирала вилки и ножи в деревянном ящике для приборов. Пахло жареной треской.
— Вот этот, — тихо подсказала я, указав на треугольный нож. — И трехзубые вилки.
Женщина смерила меня неприязненным взглядом.
— Благодарю, мисс.
— Мисс Хорн…
— Миссис Ллойд, — помедлив, представилась она. — Обед сейчас подам.
Махнула юбками, ушла.
Я потерла начавшие пульсировать виски и заменила бокалы для красного вина на бокалы для белого — под пузатую бутыль шардоне.
— Добрый день, Этансель.
Райдер.
— Добрый день…
— Рад вас видеть, — сказал мужчина, отодвигая для меня стул. Волосы у него были мокрыми — не то от умывания, не то от растаявшего снега, и с распущенных прядей срывалась вода. Когда Райдер отвернулся, я вытерла руку о юбку.
— Не хотите прогуляться после обеда?
— Нет, спасибо, — быстро ответила я.
Получилось резко, и щека Райдера дернулась, как от пощечины. Со мной он больше не заговаривал — только с миссис Ллойд, разливавшей по тарелкам крабовый суп, — похвалив ее сервировку. Та посмотрела на бокалы, потом, искоса, на меня. Я молча помешивала густое варево, дожидаясь, пока оно остынет.
После обеда я спряталась в спальне. И после ужина. И на следующий день, запирая дверь на засов и раз за разом прокручивая в голове проведенный с Райдером час. Каждый его жест, каждый поворот головы, сравнивая их с хищными, змеиными движениями Джонса. Сходство было — в стремительности, в гибкости и обострившемся слухе: я поскребла ногтем стул, и мужчина сразу повернулся на звук, разобрав его сквозь звон посуды и треск горящих поленьев.
— Вы слышали?
— Что?
— Ничего, — проворчал он. Потом улыбнулся: — Надеюсь, вы не боитесь мышей, Этансель.
А когда Райдер промахнулся мимо ложки, столкнув ее на пол, и тихо ругнувшись, потер глаза, мне стало совсем нехорошо. Если бы не маяк Уилбера -
Чтобы не искать тебя по всему Уэльсу,
если бы не щит вокруг поместья, если бы не волк, оставляющий глубокие круглые следы под окнами дома, если б не зима на безлюдной пустоши — Триединый, как много этих «если»! — если бы не все это, я бы попыталась сбежать. Куда угодно. Хоть к Арчеру — он хотя бы знакомое зло.
Немного успокаивало только присутствие слуг, пусть их и было всего двое: мистер и миссис Ллойд, брат и сестра, а не муж и жена, как я подумала вначале. Валлийцы не обращали внимания ни на маску, ни на чешую Райдера, будто в зеленовато-черных бляшках нет ничего особенного, а бархат на лице — просто прихоть. Меня они тоже сочли прихотью хозяина — неизвестную девчонку, найденную на пустоши: кажется, Райдер не счел нужным объяснять им, кто меня привез и зачем, и спустя неделю моего пребывания в доме — когда Ллойды убедились, что серебро не пропадает, а ночую я в отведенной мне постели -
Тини, милая, слуги всегда знают, чем занимаются их хозяева. Иногда даже больше, чем те сами друг о друге
— плохо скрываемое осуждение девицы без компаньонки сменилось настороженным любопытством. По крайней мере, у миссис Ллойд.
Впервые я рискнула выйти через десять дней, когда поняла, что сидя взаперти — напротив старого зеркала, почти не двигаясь, — начинаю сходить с ума: накручивая себя, приглядываясь к теням, прислушиваясь к звукам, прогоняя жуткие мысли, что будет, если, и все равно представляя изуродованное проклятием лицо Райдера, пусть мужчина даже не пытался ко мне прикоснуться.
…сыр — он только в мышеловке.
— Я просто посмотрю, что там, снаружи, — пообещала я сиру Гавейну, улыбающемуся мне с гобелена. — И сразу вернусь.