Только бы не разреветься. Плакать нельзя — испорчу бумагу, и придется идти за новой.
«…случилось несчастье. Мистер и миссис Хорн, дядя и тетя, удочерившие меня после смерти родителей, ушли к Триединому, а со мной приключился нервный срыв».
Срыв был? Был. Почти не лгу. И Арчер как-то упомянул, что когда-то был стряпчим, а потом его уволили за махинации.
«В те дни мне очень помог мистер Арчер, адвокат. Он жил неподалеку от нашего дома…»
Всего час бега по закоулкам.
«…и знал дядю».
Дядю, мистера Хорна, букиниста из Хэмпстед-Хисс, знали многие.
«Он приютил меня, когда я осталась без средств, дал работу. Благодаря ему же я познакомилась с мистером Райдером…»
Это ведь Арчер отправил меня в Саутворк. А вот о Джереми лучше не упоминать…
«…с мистером Райдером и переехала в Уэльс. Да-да, я сейчас в Уэльсе, неподалеку от городка Ллавелин, как ты, наверное, догадалась по обратному адресу.
Здесь очень снежно. Холмы, холмы, холмы, а под ними спят, дожидаясь весны, эллиллон. Мистер Райдер говорит, что всего в двадцати милях от коттеджа скрыта пещера Короля Артура, но мне кажется, что он надо мной смеется.
Еще здесь ветрено. И почти всегда пасмурно. Но туманов, таких, как в Ландоне, слава Богу, не бывает. Воздух чистый, свежий и полезный для здоровья.
Поместье, в котором я нахожусь, очень старое, ему больше шестисот лет. Дом намолен, заклят, упомянут в Договоре с Древней кровью, и Триединый знает, что еще с ним происходило. Я слышала только о пожаре, но никаких следов копоти, даже старых, не нашла.
В доме чудесная библиотека, и мне разрешено ей пользоваться, чему я очень рада. Здесь три камина и большая кухня. Ванных комнат нет, умываться приходится в чаше, а мыться в бочке — но это мелочи.
Мне позволили занять очень удобную комнату с высокими окнами и прекрасным гобеленом на стене. Кровать с балдахином — самым настоящим! — и первые несколько ночей я молилась, чтобы он не рухнул мне на голову. Но, слава Триединому, валлийцы делают крепкую мебель…
Мистер Райдер живет отшельником. Кроме меня в доме двое слуг, мистер и миссис Ллойд, брат и сестра. Сперва они отнеслись ко мне с недоверием — подозреваю, сочли столичной штучкой, — но потом потеплели. Миссис Ллойд часто приглашает меня на чашку чая, мы играем в лото, а еще она учит меня шить».
Честно-честно! Утром следующего за бессонной ночью дня миссис Ллойд, резко неодобрившая бриджи, зазвала меня в свою комнату и, порывшись в низком сундуке, протянула отрез дымчато-серой ткани.
— Вот. Негоже приличной девушке ходить в таком виде, мисс Хорн, — поджала она губы, кивнув на штаны Александра. Платье после забрасывания меня снегом все еще было сырым по подолу. — Полоса узкая, сошьете вдвое, чтобы прикрыть ноги.
— Спасибо… — Ткань я не взяла. — Я… Я не умею шить, миссис Ллойд.
Валлийка удивилась так, словно я призналась в родстве с бааван-ши.
— Как не умеете? Неужели мать не научила?
— Не успела. А тетя шить не любила, — призналась я, рассматривая коврик у кровати. — Я пойду?.. Миссис Ллойд, а можно я принесу платье на кухню? — решилась я уже на пороге. — У печи оно быстрее просохнет…
После вечернего чая миссис Ллойд расправила кружева фартука и положила ладони на стол.
— Мисс Хорн, — степенно сказала валлийка, — если хотите, я могу научить вас кройке. — Составила посуду на поднос и, покачивая юбкой, выплыла из гостиной.
Я, конечно, хотела. Вряд ли у меня когда-нибудь будет личная портниха, как у мамы, а убогая штопка — это все, что умею.
Но едва я встала, как маг поймал мое запястье:
— Бросаешь меня, Искра?
— Нет… Я же… Ну… — пробормотала я, разрываясь между Александром и служанкой. — Я недолго!
Райдер покосился через плечо и дверь с тихим стуком захлопнулась.
— Видишь ли, Этансель, я редкий эгоист и не хочу делить тебя со слугами, — улыбнулся он, подтягивая меня ближе и целуя раскрытую ладонь. Рот мага скользнул выше, к запястью, задержался на голубом узоре вен, заставляя пульс частить. — Один вечер в неделю я переживу, но не чаще. Скажи это миссис Ллойд.
— Хорошо… — Руку я отобрала, но сердцебиение еще долго не унималось.
«Горите вся», — полчаса спустя сказала валлийка, с беспокойством пощупав мой лоб. — «Не заболели?»
Но об этом я писать не буду.
О коротких поцелуях, что каждый день срывал Александр с моих губ, тоже. Тем более, о жарких объятиях мага. И уж точно о нашей ссоре, которая, если быть до конца честной, и заставила меня снова взяться за перо и бумагу.