Тишину разорвало хриплое дыхание Ларри, звуки из кабины усилены многократно и разносятся по всему помещению. Белый китаец пытается сопротивляться, но силы не равны.
— После гонки Эрвина у…ранили, а потом он внезапно исчез.
— То есть он дверник?
— Эрвин был…без сознания. Это кто-то другой.
— Кто?
— Не знаю.
— На кого думаешь из присутствующих?
У Ларри подкашиваются ноги, по вискам катится пот, его трясёт.
— Она, эта девушка, — прозвучал надтреснутый голос.
Боковым зрением заметила, как одновременно дернулись Добромир и Эрвин. Интуиция Идепиуса выбила сто из ста, а меня охватило чувство, что всё это уже было.
— Вниз, — скомандовала Ильза, и пока Мерка летела к помосту, — готовьте его, — говорит гвардейцам, и как только Ларри покидает кабину, к помосту ведут Мечислава. Почему не меня?
Я вижу, как Ильзу покидает выдержка, она судорожно сглатывает, когда смотрит в спину Княжичу, сжимает и разжимает кулаки. Видно, не всё так гладко в королевстве Раструб.
Кабина стремительно несётся вверх, я жду вопросов Ильзы.
— Что произошло в комнате после гонки?
— Эрвина ранили.
— Что случилось потом? Конкретнее.
— Ощущение, как перед концом света.
— Это сделал тот, кто был рядом?
— Скорее всего.
— Зачем?
Секундное замешательство.
— Чтобы спасти… Эрвина
— Знаешь, кто это сделал?
— Нет. Не помню, у меня провал в памяти, — ответил Мечислав, и мой позвоночник пробило дрожью. В глазах Ильзы торжество, она обменялась взглядами с Вергом, тот раздул вывернутые ноздри. Хищник взял след жертвы, скоро её кровь окажется у него в пасти. Ильза подобралась к тому, что хочет услышать, семимильными шагами, и я понимаю, почему именно она стала главой Меры.
— Это мог быть Эрвин?
— Наверное, мог.
Лифт летит вниз, а моя душа замирает в предчувствии. Я не знаю то, что знает моя вторая непроявленная часть, но если во Вселенной есть тот, кто имеет право на безусловное доверие, то это именно она.
Меня за шкирку подняли с пола, подхватили под руки и поволокли к лестнице на Высотомер. Я смотрю на Эрвина, разглаживаю морщины у него на лбу, провожу рукой по волосам, по щеке.
Два конвоира без труда затащили меня на площадку к Высотомеру, поставили перед открытой полукруглой дверью. С усилием подняла ногу, вползла внутрь, встала лицом к Ильзе, навалившись плечом на прозрачную стенку. Полукруглая створка лифта с мягким чпоком закрылась за спиной. Внутри воздух словно нагрели калорифером, но это тепло идёт снизу, от пола.
Ноги не держат, я съезжаю на пол, блаженно прикрываю глаза. Маленькая лодка отчаливает от берега и, качаясь на мягких волнах, уплывает в море.
Что там горланит Ильза? Ей, кажется, не нравится моя улыбка, но мои губы сами разъезжаются в стороны. Отключаюсь от голоса Раструб.
Объёмная платформа, на которой закреплён Высотомер, начинает двигаться вверх. Господи, неужели подо мной, отделённый лишь тонким полом, Оракул. Оракул! Я чувствую его так явственно, будто голыми ногами стою на нём. Он скрыт в непроницаемой камере подо мной, но мне ни с чем не спутать эти ощущения. Я под защитой дома, в любви, покое и безмятежности.
У меня в груди становится просторней, а потом я становлюсь огромным шаром, вбираю в себя весь мир: всё, что было до меня, и всё, что будет после меня. Я — точка и бесконечность в центре этого мира. Мой вздох становится вздохом всех жизней Верховии вместе с всеобъемлющей информацией и максимальной волей. Радость бытия и тишина сознания.
— Ты — дверница?
Ох, да меня уже подняли под самый купол. Как же хорошо! Из глубины волной поднимается смех.
Во мне проснулась свобода. Я мечтала о чуде, а оно всегда было рядом. Кто-то решил, что мир Верховии работает именно так, и все согласились увидеть это таким, сделали свод примитивных правил реальности.
— Вы обманулись.
Говорю негромко, знаю, мой голос услышат, как и мой смех.
Все концепции и суждения, которые они приняли, как должное, являются грубыми искажениями настоящей картины. Всё, что они считают «реальным» — просто отражение правил игры, которые все договорились соблюдать.
На стенках прозрачной камеры вспыхивают цифры, они сошли с ума, бросились в галоп, смешались, заискрились, и я опять смеюсь. Поднимайте выше, там хорошо. Словно читая мои мысли, купол — гигантская раковина раздвигается под неясные крики снаружи. Прозрачный лифт — жемчужина устремляется к птицам.
Мне так легко и спокойно, что я сажусь на пол, вытягиваю ноги, откидываясь спиной на прозрачную стенку.