— Привет, бабушка.
Ведьма не была бы сама собой, если бы язвительно не хмыкнула.
— Здравствуй, внученька.
Я ставлю на землю корзину с припасами — гостинцы, которые мы обычно собираем вместе с Эрвином.
— Пойдёшь со мной?
Ведьма прищурившись, молча кивнула.
Чувствуя некоторую внутреннюю тряску, я подошла к Маре, взяла её за сухую твёрдую ладонь. Страха переноса уже давно у меня нет.
Мы в здании Меры. Сегодня Высотомер уже отработал, в огромном зале ни души.
— Кривой дракон! — ахнула Мара, когда её глаза привыкли к темноте, и бухнулась на колени. — Не чаяла увидеть, — выдохнула прерывисто, — ох, помоги встать, ноги не держат.
С трудом подняв ведьму, маленькая, а тяжёлая, как куль с мукой, я помогла ей забраться на помост и завела в круглый лифт.
— Оракул! — благоговейно прошептала ведьма и опустилась на пол. — Оставь меня наедине.
Я тихо отступила, присела на ступеньки. Ведьма мягко приложила руку к полу, она чувствовала Оракул так же явственно, как и я. Мы сидим молча в тишине некоторое благословенное время.
— Что сказал Оракул? Показал его?
— Да, — по морщинистому лицу ведьмы текут слёзы. — У него всё хорошо.
Мы не называем по имени того, кого помним и любим. Зарх всегда в нашем сердце.
— Он скоро уйдёт на новое воплощение, — добавляет Мара.
В один из дней я принимаю решение, познакомить Эрвина со своей семьёй. Гложет чувство, что мне надо появиться и объясниться, правда, не знаю каким способом. Мы появляемся вечером недалеко от моего дома, Эрвин уже привык и спокойно относится перемещениям. В окнах моей квартиры горит свет, и я, набравшись отчаянной храбрости, звоню в наш покосившийся звонок.
— Сонечка пришла, — мама радостно улыбается, но заметив за спиной Эрвина, настороженно замолкает.
Вот такие они — мамочки. Появление с парнем (для мамы — однозначно, женихом) всегда стресс. Мы проходим в большую комнату, где бабушка тут же вцепляется в Эрвина мёртвой хваткой. Наша легенда разработана до мельчайших подробностей. Про родителей Вышневу не приходится врать — они живут за границей, а сейчас такое время, что ни туда, ни оттуда. А сам он — студент в том же городе, где я учусь в ветеринарном колледже. Как познакомились? Случайно на улице. Эрвин купил мне морожено, захотел понравиться такой прекрасной замечательной девушке. Какое морожено? Клубничный пломбир.
Фантазия Эрвина не иссякает ни на минуту, каверзные вопросы не вводят в ступор и смущение. Кто отец? Тренер команды гонщиков, мать — домохозяйка, но увлекается изготовлением кукол на заказ. Да, есть старший брат, он тоже гонщик. Я радуюсь тому, что вопросы не сыпятся на мою голову, потому что рассказывать про свою учёбу мне нечего, а ведь бабушка скоро вцепится в меня.
Допрос идёт своим ходом, мы уже развернули стол в комнате, на кухне нам вчетвером не уместиться. Мама готовит чаепитие, а бабушка ведёт замаскированную под расследование беседу с Эрвином, хочет наверняка узнать про его предков до седьмого колена. И наконец, прямо в лоб.
— Вы женится надумали? Сонечка кого попало в дом не приведёт
Эрвину сейчас бы не мешало подкрутить не имеющийся в наличии ус, но из без него, он выглядит как бравый парнишка, которого припёрли к стенке вопросом про жениховство.
— Бабушка, — я закатываю глаза, хотя вот прямо чувствовала, чем дело кончиться, и убегаю в кухню за конфетами.
Смотрины входят в решающую фазу, но мы этот сюжет с Эрвином не проигрывали. Всё-таки я довольно стеснительная девушка, чтобы предмету страсти открыто навязываться и намекать.
— Именно за вашим согласием на нашу помолвку, я прибыл сюда.
Я замираю на пороге комнаты. Эрвин поднимается, встает передо мной на одно колено, достаёт из кармана кольцо. У меня в руках вазочка с конфетами, в растерянности я не знаю, что с ней делать, жгучая радость вспыхивает в моих венах. Щеки горят, я, кажется, умру от собственных чувств.
— Соня! Ты согласна?
В голове петардой взрываются слова Эрвина, вазочка валится из моих ослабевших ладоней и стеклянные осколки фейерверком взрываются на полу вместе с конфетами. Бедный Барсик подскакивает с дивана как ошпаренный. Его заносит на повороте, когда он мчится в другую комнату.
— Соня! — вскрикивает бабушка.
— Сонечка! — голос мамы, — к счастью!
Я отмираю, протягиваю руку над стеклянными осколками, смешавшимися с конфетами, и Эрвин надевает кольцо на палец. По моим щекам текут слёзы, лицо жениха, в размытом фокусе. В это самое трепетное мгновение я понимаю, именно с этим человеком — единственным во всей Вселенной, я буду счастлива. В глазах Эрвина моё безусловно счастливое отражение, любовь и нежность, соизмеримая с величайшей вершиной под названием «Любовь». Мы обручены Мирозданием, которое смотрит на нас с той же любовью, которая горит у нас в сердцах.