Потанцуем!
Второе препятствие Горыныч выбрал в середине. Сквозь прищур глаз я уловила ритм двигающихся камней — медленные маятники сменились последующими быстрыми — танец воина, с которого следовало начинать разминку.
Ударная установка над головой — каменный молот добавляла драйва. Горыныч, поймав «зеленую волну», демонстрировал прекрасное чувство ритма. Второе препятствие мы прошли с огоньком. На самом деле, всё только начиналось.
Погнали!
Я сжала до боли челюсти и поскрипывала зубами в такт светопреставлению. Снова вниз, и опять манящая ужасом середина. Нас ждал хаос из камней, который стал понятен. Старый, добрый рок-н-ролл. Горыныч жги! «О-о-о, где же Фрол, он танцует рок-н-ролл!» Веселились мы, веселились камни. Совершенно новое сочетание: маленькие и огромные молоты с разной амплитудой и разной скоростью. Несочетаемое. Горыныч, бросающийся из стороны в сторону, четко и технично проходя все препятствия. Он был лучшим танцором на импровизированном танцполе.
Благодаря мощному рывку мы обогнали Макария Чоха. Этот факт оставил меня равнодушной, потому что впереди летел Старх Лютый, и ему я собиралась перейти дорогу. Старх планировал вниз, наши траектории должны были пересечься. Схема боевых действий нарисовалась в мозгу и беспрепятственно была передана Горынычу, он ринулся претворять ее в жизнь. Дракон стрелой пронесся перед парой мерзавцев, умудрившись, шмыгнуть прямо перед ними и хлестнуть Марса по морде хвостом. В спину лязгнули зубы, и рассвирепевший дракон бросился за нами вдогонку, поздно сообразив, на что подписался.
Горыныч с ходу нырнул в лабиринт камней, сзади раздался визг, Старх, едва увернулся от камня, пронесшегося над его головой. Верещит, как свинья. Я радостно ухмыльнулась. Не оглядываясь, Горыныч преодолевал середину из небольших камней, которые напоминали нижний брейк. Камни творили танцевальный хаос, мы присоединились к ним. Воздух раскалился от грохота, молоты летали сверху, сбоку и прямо по курсу целились в лоб, желающим прогуляться среди них.
Компьютер в мозгу Горыныча ни разу не сбился. Сзади неслась отборная брань Старха Лютого. Его дракон не мог вырваться из сумасшедшего лабиринта теперь, когда с дуру влетел сюда за нами. Памперсы бы им сейчас не повредили. Танцы камней неожиданно замедлились, будто мы влетели в толщу воды. Воздух стал вязким, как патока. Горыныч, напрягая силы, с трудом взмахивал крыльями, я с трудом поворачивала голову, чтобы оценить ситуацию. Как в замедленной съемке на нас надвигались молоты. Сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда прилагая неимоверные усилия, Горыныч успел протиснуться между ними.
Патока кончилась так же неожиданно, как и началась. Организаторы умудрились создать невероятное тягучее поле. Оно подействовало на меня отрезвляюще. Наша скорость сильно замедлилась, трое лидеров улетели от нас достаточно далеко.
Небольшая месть Старху! Но оказалось, опасные ворота выбили из колеи не только его. Чистое сознание не так просто сохранять. Горыныч направился вверх, середины не было, передышка пришла ко времени. Внутренне спокойствие трудно сохранить в условиях гонки.
Горыныч пронесся между громыхающими камнями, наш путь лежал вниз. И снова выбор. Или молоты почти у самой земли, или опасная середина. Спуск не пугал, середина манила. Горыныч принял решение, референдума не было, наши голоса совпали.
Камни середины стукнулись с необычайно сильным звуком, пошли трещинами и разлетелись перед нами мелкими фрагментами. Горыныч не мог затормозить, он на скорости влетел в рой каменных осколков, которые набросились на нас как взбешенные осы.
Однажды меня покусали пчёлы, тогда я поняла, что отбиваться, махать руками, орать было бесполезно, от этого насекомые зверели еще сильнее и жалили нестерпимо. Горыныч ринулся вперед, зарычав от боли, осколки прожигали его чешую. У нас не было выбора, кроме того, как нестись вперед, вырваться на свободу, спастись от бешеного роя. Перед глазами мельтешили черные мушки, щеки и подбородок горели огнем от укусов-ожогов, из глаз лились слезы, наполняя очки соленой влагой.
Обычные молоты не шли ни в какое сравнение с взбесившимися мелкими осколками. Они были настоящими! Камни прожигали костюм, впивались в лицо и руки. Лицо горело, глаза начали заплывать. Гул стадиона, крики гонщиков, грохот камней слились в одну мутную пелену.
Надежда была только на Горыныча. Он вырвался из лабиринта камней, осколки мгновенно опали на землю. Сорвав и отбросив очки, от которых не было толку, я вгляделась в следующее препятствие. Горыныча трясло как турбодвигатель на взлете, мне передалась его вибрация. Пройдя через метеоритный дождь, мы растеряли весь напор. Как в фильме ужасов, мы летели к очередной середине — к гиене огненной.