— Совсем немного, — нарочито спокойно произнес Вардас, — ты же знаешь, мы не особенно ладим с Лотроком, чтобы наши взгляды и мнения хоть в чем-то сошлись.
— Выходит, все впустую? — разочарованно произнес король. — Жаль! Это был последний шанс, хоть что-то выяснить.
— Я выяснил, но немного. К примеру, в свое время, мне удалось раздобыть историю той похищенной девушки.
— Люди?
— Да. Ты знаешь, — рассмеялся Майло, — она довольно занятная особа.
— Конечно! — согласился государь, принимая правила игры, изображая увлеченного простака. — Она очень хороша! В ней масса добродетелей.
— Не то слово! Оказывается, она весьма добродетельно чуть не проломила своему опекуну череп. Ты знал ее историю?
— Нет. Она ничего, практически, о себе не рассказывала.
— Витгерд, ты знаешь, я сделаю все возможное, чтобы ее найти…
— Я понимаю, дядя, все понимаю. И… скажи — у тебя точно все серьезно с этой леди?
Канцлер напрягся, но правду пока сказать не мог, и не потому, что не доверял королю. Лейда, навязанная ему Лотроком, как ярмо, нужна была для работы, хоть она явно не скрывала своего интереса к Майло и даже питала надежды, отказываясь исполнять только роль прикрытия. Это было, конечно, на руку самому Вардасу, но порядком утомляло. Да и не собирался он обнадеживать женщину пустыми чаяниями ее и, без того, любвеобильного сердца.
— Просто мне казалось, что тебе нравится Гинта, — продолжал рассуждать молодой король.
— Кстати, как поживает твоя добрая знакомая? — Майло боялся называть ее имя, чтобы не разбередить свою рану, но не узнать о ней он не мог.
Витгерд внимательно посмотрел на канцлера, будто бы размышляя как подать историю.
— Лорд Сарф отправился путешествовать в Саурос.
Что ж, это было неплохо — значит магистр внял предположениям, и отправился проверять теорию, которую Майло успел изложить наставнику ранее в письме.
— Какие-либо вести от него поступали?
— В том-то и дело, — вздохнул король, — что от него нет никаких вестей вот уже две недели.
— Вероятнее всего, он поглощен расследованием, — выдвинул предположение Майло, хотя тень тревоги успела коснуться его лица, — у его дочери не спрашивали? Возможно он поддерживает вестовую переписку с девушкой.
— Сомневаюсь, — скептически заметил Витгерд, — как раз-таки, Гинтаре он взял с собой.
В этот момент Лейда заметила в окне лорда Вардаса и помахала ему рукой с, зажатым в ней, букетом абсолютно мертвых роз. Только Майло даже не видел этого трогательного приветствия.
4.4
Это было нечто с родни королевскому балу, только без короля. Зато пафосом, поди, переплюнули даже приемы во дворце у Лукрецию Дардас с ее папашей. А уж наряды-то, наряды. По словам местных леди — все было пошито по последней столичной моде: жемчужные нитки на всех оборках, вычурные воротники, удушающие своих носительниц, и даже пышные перья, торчащие из самых неожиданных мест. Вот только я никак не могла припомнить даже намек на такие фасоны в Дейделисе, хоть и не так уж долго в нем провела, но, возможно, она попросту туда еще не добралась из-за местных выбоин и ухабин. Надо будет указать столичным модницам на их отсталость и недалекость. Хотя, я сомневаюсь, что Лукреция одобрит нечто подобное себе, только саурского разлива.
Этела Вакерас сопровождала меня везде и всюду с презирающим взором. Да что ж такое-то?! И ведь лично ей я даже гвоздика в сапог не подкинула, хоть и очень хотелось, после всех тех гадостей, которые она мне наговорила по утру, опорожнить в ее обувь целое ведро булавок.
До чего же девицы дурными делаются, когда дело касается их места под солнцем, ну, или подле даже не принца, а местного князька — заносчивого и самовлюбленного, но зато наследника состояния. А как же любовь? Только в светском обществе именно такая сердечная тяга к благам земным и считалось любовью. Куда уж мне с наивной деревенской куртуазностью?
Да-да, это батюшка так выразился, не я.
Уж больно страдала несчастная княжеская зазноба, что молодой князь вознамерился полезть ко мне с лобзаниями на виду у всей свиты. А получается, что первой полезла я, и, как будто бы не было того, что князек этот собирался богам душу отдать.
Еще ранним утром, не успела я толком отойти от изнуряюще-исцеляющих манипуляций, что произвела накануне с двумя оленями: с одним благородным и вторым — не очень, как в комнатушку, которую мне выделили в доме Савра, ворвалась эта самая Этела. Без стука. Оно и понятно, зачем же ясновельможной леди, стукаться к дочке заезжего лекаря. Я еще усиленно протирала глаза, пытаясь сообразить, куда это меня занесло, а леди, тут как тут, презрительно кривит губку.