— За то, что не подмахивала, — констатировал издевательски. Похлопал ее по заду. — Сейчас я передохну и дам тебе второй шанс. Постарайся порадовать большого парня. Иначе мне придется тебя украсить. Что думаешь по поводу моего имени, вырезанного на твоей спине?
Элла не ответила. Тряпка все еще забивала рот, и вытолкнуть ее языком никак не получалось. Тело отказывалось двигаться. Руки напоминали плети. Мышцы беспорядочно сокращались то тут, то там, но подчиняться разуму не желали. Она так и осталась в призывной позе: лицо и грудь упираются в кровать, а обнаженный зад и разведенные ноги словно приглашают продолжить. Тур снова похлопал ее по ягодице.
— Я добрый сегодня, — одной рукой перехватил за талию и усадил рядом. — Отдохни и ты немного. Только веди себя тихо, не то мне придется вырезать свое имя на твоем засиженном мухами лице.
Вытащил тряпку изо рта Эллы.
— Мерзавец! — сквозь зубы процедила она. — Дрянь! Насильник!
Непременно ударила бы, если бы были силы. Боль, отупение и страх отступали, пропуская вперед ненависть и отвращение к этому человеку. Тур схватил ее за шею, сразу под подбородком. Сжал, будто хотел задушить. Из глаз Эллы опять покатились слезы. Как же больно, ошпаренные кони!
— Заткнись, стерва!
В дверь заколотили.
— Тур, сколько можно тянуть! — проорал пьяный голос. — У нас выпивка закончилась.
— Иду! — выкрикнул мужчина и отпустил Эллу. Ухмыльнулся: — А ты жди своего сладкого. Догонюсь и вернусь.
Подтянул штаны и направился к выходу. Хлопнула дверь, и Элла протяжно застонала, в бессильной злобе сжав кулаки. Тварь! Как таких земля носит. Вздохнула. Надо собраться и закрыть засов. Еще одного раза ей не выдержать. Проклятое тело! Всего — то навалился кабан, а конечности еле двигаются. Встала на ноги. Держась за стену, добрела до двери и ватными руками задвинула засов. Уселась на пол, подперев собой деревянное полотно. Запрокинула голову и разрыдалась.
Захотелось в детство. В лес, где они с матерью собирали травы и только звери да духи приходили в гости. Маленькой Элле казалось — они добрее людей. Подросшая Элла давно убедилась, что так и есть. Уткнулась лицом в колени. Мамочка, как же тебя не хватает! Особенно сейчас, когда мир уже принимает за ребенка через раз, а судьба и вовсе спрашивает, как со взрослой, за любое детское безрассудство.
Не взялась бы сказать, сколько проревела, прежде чем заснула, там же, под дверью. Разбудил ее настойчивый стук.
— Открывай, Элла, иначе мы высадим дверь, — прогремели с той стороны знакомым голосом.
Разлепила веки. В глаза ударил яркий свет. Похоже, она проспала завтрак! Помедлила. Накатила слабость и встать сразу не получалось, но, судя по голосу, отчим пребывал не в духе, и перечить было себе дороже. Одно хорошо: Отал дома, значит, Тур присмиреет.
С трудом поднялась на ноги: тело ныло и подчинялось неохотно. Щелкнула засовом и открыла дверь. Тут же отступила вглубь комнаты. Потерла плечи, стараясь унять бьющую тело дрожь. Они пришли втроем: Тур — этим утром старший казался просто огромным — ничем не уступающий ему в стати Отал и наставник Васку. Последний хоть и был на полголовы ниже, но, насколько Элла знала, в бою господину не уступал. Запахло потом и лошадьми, вероятно, мужчины наведались к ней сразу по приезде.
Наставник окинул взглядом беспорядок комнаты и нахмурился. На его немолодом лице заиграли желваки. Элла не поняла: на нее он злится, или на Тура. Что им наплел братец? А что рассказали другие? Наверняка многие слышали, что именно произошло. Понятно, что дверь была заперта, но тут и гадать особо не надо, да и Тур, видать, прихвастнул дружкам. Посмотрела на Отала: на лице отчима, как всегда, отражалось легкое недовольство всем и вся. Поймав ее взгляд, он приторно улыбнулся и потер подбородок.
— Дорогая, у нас к тебе предложение, — выдал таким тоном, будто собирается подарить половину своих земель, не меньше.
Элла отчего-то почувствовала себя загнанным зверем. Даже хуже. Добычей ядовитой ящерицы. Та уже цапнула и ходит кругами, ожидая, когда яд подействует.
— Я вчера немного перегнул палку, — вкрадчиво перебил отца Тур. — Но я готов исправиться,
— самодовольно улыбнулся и пригладил шевелюру: — Выходи за меня! Будем считать, что у нас состоялась первая брачная ночь.
Элла нахмурилась. Кровь прилила к лицу, нашлись силы сжать кулаки. Да как ему в голову могло прийти, что она согласится быть с ним после вчерашнего!
— Иди в бездну, Тур, — огрызнулась она. — Будем считать, что тебя вчера опробовали и ты не произвел впечатления. Я не хочу такого мужа.