И Филипп озадаченно качнул головой, выражая неудовольствие бесхозяйственностью. Однако Йева приняла сказанное исключительно на свой счет и уже сжалась внутри в ком, представляя неудовольствие отца, когда тот доберется до журналов по тальям и проездным пошлинам. Помнится, она любила помогать ему там, в замке Брасо-Дэнто, но тогда эта помощь была необязательной и приятной. Сейчас же на плечах графини лежала ответственность за весь Офурт, и она понимала, что не справляется, что у нее нет ни воли отца, ни его навыков, а спина ее сгибается под невыносимой тяжестью.
– А еще, – вырвал ее из самотерзания Филипп, – Нужно найти ту проклятую дыру, из которой явилась Бестия. Сейчас слишком сильные морозы, даже под Брасо-Дэнто застыли подземные источники. Поэтому уже по весне я наведаюсь в лощину в еловых лесах за Дорвурдом. Нужно выяснить, что скрывается в пещерах.
Йева вздрогнула, снова переживая тот ужасный день, но Филипп уже не смотрел на нее. Он глядел в камин, думая о том, не явится ли из той дыры еще что-нибудь угрожающее Офурту.
– Но там может быть опасно, – шепнула графиня.
– Вся наша жизнь – опасность, дочь моя.
Спустя два месяца.
– О Ямес, уж не у обиталища ли твоего отступника Граго мы находимся? – испуганно прошептал сэр Рэй.
Он сполз с коня и с опаской поглядел на таинственный постамент, который стоял меж высоких колонн. Это был тот самый постамент, древний и полуразрушенный, из-под плит которого явилась Бестия чуть больше трех десятков лет назад. На нем еще лежал снег, ибо зима, по офуртскому обыкновению, еще сопротивлялась весеннему теплу.
В сумраке серого, унылого рассвета символы на колоннах тускло мерцали, и граф Филипп стал рассматривать полустертые веками, если не тысячелетиями, надписи.
– Это не Хор'Аф, – шептал он задумчиво сам себе, поглаживая письмена. – Что-то очень старое, относящееся к языкам утерянных племен, что-то дошедшее до нас еще со времен Слияния. Древнее место.
Проваливаясь в снег по колено, он переходил от колонны к колонне и пытался выявить хоть что-то знакомое в надписях. Но ничего не понимал, ибо это место было много старше его, его отца и деда.
Пока гвардейский отряд обустраивал лагерь и вкапывал копье коновязи в мерзлую землю, граф переписывал на пергамент чернилами неизвестную ему речь. Может, ему доведется поговорить с древними старейшинами и кто-нибудь вспомнит язык тех времен?
Меж тем старик-рыцарь Рэй, зябко поеживаясь, подошел к дыре, которая зияла среди колонн, и боязливо посмотрел вниз.
– И нет ему дна, и зияет он, как чрево детищ Граго, маня своей пустотой, – сглотнул он и осенил себя знаком Ямеса. – Господин, сколько вам потребуется человек?
– Четверо, остальные ждут здесь.
– А каков сигнал, чтобы мы могли прийти на помощь?
– Я думаю, сэр Рэй, что из далей этой глотки земли ни один сигнал не достигнет ваших ушей.
Рассветное солнце стояло низко, а здесь же, в лощине, так и вовсе царствовала полутьма. Мороз точил тела, заставлял людей дрожать и клацать зубами. Кони, одетые в толстые простеганные попоны, нервно били копытами – им это место не нравилось. Впрочем, и солры, глаза которых перебегали с алтаря на тьму окружающего ельника, тоже были неспокойны.
Где-то среди деревьев надрывно каркнул ворон.
Наконец, в небольшом биваке около колонн натянули палатки, разбили походную кухню, где кашеварил один Чукк со своим сыном, молодым Хрумором Этельмахием. Одеты они были просто, и одни только фамилии поваров выдавали непростую историю их рода.
Пока все ели душистую похлебку и стучали ложками, Филипп готовился к спуску. Он снял нагрудник, горжет и шлем, которые могут помешать, и оставил из защиты лишь стеганку, поножи и наручи. Практика показала, что глухая броня против Бестии и ей подобным бесполезна. На ремень граф повесил огниво, в мешок уложил заготовки для факела.
И вот ближе к полудню подошло время спуска. Гвардейцы мрачно глядели вниз, в зияющую тьмой пещеру. Сбросив длинную веревку вниз, Филипп ловко, по-молодецки, заскользил по ней во тьму. Все остальные по приказу стояли вокруг дыры и напряженно вглядывались в своего господина, который уже через полминуты шустрого спуска пропал из виду.
Ожидание длилось бесконечно долго, и солры взволнованно переглядывались и топтались на месте от холода.
– Неправильно это, когда Его Сиятельство идет вперед, – шепнул кто-то.
Где-то из глубин земли донесся эхом искаженный голос Филиппа, а веревка дрогнула – за нее дернули снизу. Четверо самых крепких гвардейцев стали спускаться по одному. Чем ниже они скользили, тем студенее становилось.