— Итак, вам нужны люди для клинических экспериментов? — спросил Нойбауэр.
— Да. Это опыты для армии. Пока, разумеется, тайно — Визе улыбнулся. Зубы под усами оказались удивительно крупными.
— Значит, тайно… — Нойбауэр тяжело вздохнул. Он терпеть не мог этих высокомерных ученых мужей. Они повсюду лезут, важничают, стараясь оттеснить старых вояк. — Вы получите столько, сколько захотите, — сказал он. — Мы рады; что эти люди еще на что-то годятся. Единственное, что нам требуется, — это приказ об их переводе.
Визе удивленно поднял глаза.
— Приказ о переводе?
— Так точно. Приказ о переводе от моей вышестоящей инстанции.
— Но чего вдруг, я просто не понимаю…
Нойбауэр подавил свое удовлетворение. Он ожидал недоумения Визе.
— Я действительно не понимаю, — повторил штабной доктор — До сих пор от меня ни разу этого не требовали.
Нойбауэр был в курсе дела. Доктору Визе это не требовалось благодаря знакомству с гауляйтером. Между тем гауляйтер из-за какой-то темной истории был отправлен на фронт; и теперь это дало Нойбауэру желанную возможность создать трудности для штабного доктора.
— Все это — чистая формальность, — добавил он приветливо.
— Если армия запросит перевод, вы безо всякого получите людей в ваше распоряжение.
Визе это интересовало в весьма малой степени; он упомянул армию лишь как предлог. Нойбауэр это тоже знал. Визе нервно подергивал свои усы.
— Все это с трудом доходит до моего сознания. До сих пор я безо всякого получал людей.
— Для опытов? От меня?
— Здесь, от лагеря.
— Тут, видимо, какое-то недоразумение — Нойбауэр снял телефонную трубку. — Сейчас выясню.
Ему незачем было выяснять, он и так все прекрасно знал. Задав несколько вопросов, Нойбауэр положил трубку на рычаг.
— Как я и предполагал, господин доктор. Раньше вы запрашивали людей на легкие работы и получали их. Здесь наша биржа труда действует без формальностей. Мы ежедневно направляем специально выделенные коммандос на десятки предприятий. При этом люди остаются в подчинении лагеря. Ваш случай предстает сегодня в другом свете. На этот раз вы требуете людей для клинических экспериментов.
Тем самым люди официально покидают территорию лагеря. А для этого мне нужен приказ об их переводе.
Визе покачал головой.
— Здесь нет никакой разницы, — сказал он раздраженно. — Прежде людей также использовали для экспериментов.
— Об этом мне ничего не известно. — Нойбауэр откинулся в кресле — Я знаю только то, что есть в документах. И я полагаю, на этом можно было бы поставить точку. Вы наверняка незаинтересованы в том, чтобы привлечь внимание властей к подобному заблуждению.
Визе на минуту задумался. Он понял, что сам себя загнал в тупик.
— А я получу людей, если сделаю заявку на их участие в легких работах? — поинтересовался он.
— Разумеется. На то и существует наша биржа труда.
— Хорошо. Тогда я прошу предоставить мне шестерых для выполнения легкой работы.
— Но, господин штабной доктор! — Нойбауэр наслаждался тем, что контролировал ситуацию с триумфом, полным укора — Откровенно говоря, я не вижу основания для столь неожиданной смены ваших пожеланий. Сначала вам нужны люди даже за гранью физической немощи, потом они требуются вам для участия в легких работах. Вы сами себе противоречите! Уж можете мне поверить, кто у нас за гранью физической немощи, тот не в состоянии даже чулки себе заштопать. Мы здесь — воспитательно-трудовой лагерь с прусским представлением о порядке.
Визе икнул, резко встал и потянулся за своей шапкой. Нойбауэр тоже поднялся. Он испытывал радость от того, что позлил Визе. Он вовсе не стремился к тому, чтобы сделать гостя своим откровенным врагом. Кто знает, вдруг старый гауляйтер в один прекрасный день снова будет в чести.
— У меня другое предложение, господин доктор, — проговорил Нойбауэр. Визе обернулся. Он был бледен. Его веснушки резко проступали на бледном, как полотно, лице.
— Простите, как?
— Если вам очень нужны люди, спросите, может, найдутся добровольцы. Это избавит от формальностей. Если узник желает послужить науке, мы не имеем ничего против. Это не совсем официально, но я все возьму на себя, особенно в отношении тех, кто бесполезно ожидает своей доли в Малом лагере. Люди подписывают соответствующее заявление, и баста.