— Но разве Господь не заключил с Ноем договор после первого потопа? — настаивала Эрика, наконец, выбравшись из-за спины телохранителя и протиснувшись поближе. Цепочка, соединяющая браслеты, волочилась по мраморному полу. Я буквально застонал про себя: так вот что она вчера ночью изучала за компьютером пузыря. — Разве не сказал Господь: «Поставляю завет Мой с вами, что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли». — И она невинно уставилась своими прелестными голубыми глазками на преподобного Шема. Я услышал, как телохранители недовольно заворчали.
— Это и в самом деле так, мисс Велхевен, и я рад слышать, что вы знакомы со священным писанием. Однако в интерпретации слов господних есть одно существенное отличие. И вот в чем: Господь говорит «Не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли».
— А, вы хотите сказать…
— Именно! Господь Бог никогда не лжет. Поэтому, его слова таковы, что не будет уже потопа на опустошение земли, не будет более истреблена всякая плоть.
Эрика подошла к безумцу еще ближе.
— В таком случае, полагаю, вы хотите сказать…
— Второй потоп и в самом деле близок. И выживут только блаженные.
— А блаженные это…
— Сыновья Ноя. Все же остальные греховностью своего поведения доказали, что они дети сатаны. Вот почему, мисс Велхевен, мы уже давным-давно обосновались здесь, в клаве Нампа. Во всяком случае, это одна из причин. — Он неожиданно резко взглянул на Эрику, как будто ей следовало уловить в его словах какой-то скрытый смысл. Поскольку она ничего не отвечала, преподобный продолжал: — Вы, я уверен, помните, что когда воды первого потопа отступили, ковчег оказался на вершине горы Арарат. Высота этой горы — 16946 футов. В первом откровении, полученном моим дедом, первым Шемом, приблизительно сто лет назад, Господь Бог поведал, что хотя второй потоп снова покроет гору Арарат, в соответствии с условиями Его первого договора с благословенным Отцом Ноем, выше вода не поднимется. Таким образом, моему деду следовало найти безопасное место для спасения блаженных на высоте 17000 футов. Завет находится на высоте 17327 футов и является самым высокогорным городом в мире.
— Но все равно, это ведь лишь на 300 футов выше горы Арарат, — задумчиво заметила Эрика.
— Верно, — с серьезным видом кивнул преподобный Шем. — Но разницы в триста футов должно хватить. Впрочем, не исключена небольшая вероятность того, что будут волны. Причем, огромные. Этот вопрос я с Господом Богом еще не прояснил. Но именно поэтому мы и расположили две наши самые драгоценные священные реликвии — Свидетель Ковчега и Свидетель Отца Ноя на значительно большей высоте. И, само собой, на такой же большой высоте организовали подземные убежища.
— Для Сыновей Ноя?
— А для кого же еще? Не будем же мы предоставлять убежище дьявольским отродьям?
— Понятно, — протянула Эрика, не меняя выражения лица. — Все это очень интересно.
Преподобный Шем благосклонно улыбнулся ей.
— Рад, что заинтересовал вас. И это позволяет нам перейти ко второй причине, почему мы обосновались именно в Нампе, а не в какой-либо другой горной местности, даже на еще большей высоте. Другое великое откровение, полученное моим дедом, гласило, что перед вторым потопом сам благословенный Отец Ной возродится и снова поведет за собой своих детей.
Эрика удивленно вытаращила глаза и взглянула на отвратительную мумию на мраморном пьедестале.
— Вы хотите сказать…
— Нет, мисс Велхевен, я сказал — возродится, а не воскреснет.
— Но как…
Преподобный Шем улыбнулся, и взгляд его добрых карих глаз устремился куда-то вдаль.
— А вам известно, мисс Велхевен, что для того, чтобы спастись, недостаточно просто верить в догматы единственно истинной веры. Нужно в этой вере родиться.
— Но…
— Вы хотите спросить, как человек рождается Сыном Ноя? Это очень просто: человек должен родиться прямым потомком самого благословенного Отца Ноя. В буквальном смысле! — Его голос неожиданно загремел под сводами мавзолея, а глаза теперь уже не выглядели добрыми. Напротив, сейчас они буквально горели — точно так же, как, по моим представлениям, у ветхозаветных пророков. — Вы, конечно, знаете, — продолжал святой безумец, — что еще до рождения в этом мире любой человек классифицируется по его или ее генетическому коду.
Идентификационный код, или, как его принято называть, генеареф включает в себя только первые тридцать пять нуклеотидов последовательности ДНК, это даже больше, чем необходимо для индивидуальной идентификации любого из сотни миллиардов людей. Однако количество индивидуальных генов, состоящих из ДНК, и в свою очередь составляющих хромосомы, как раз являющиеся настоящими структурными носителями наследственности, достигает 97 000, и располагаются они в бесконечном количестве комбинаций, и роль их, в основном, пока непонятна. Годы компьютерного анализа показали, что в этих триллионах наполовину случайных сочетаний происходят небольшие, но постоянные перестановки и рекомбинации, сами по себе большого значения не имеющие, зато способные послужить самым надежным средством классификации определенных групп среди множества различных индивидуумов.