— Хорошо, — вынес вердикт Невидимка, когда его миниатюрная гроза стихла. — Примем все возможные меры предосторожности и отправимся вместе.
Мне было все еще как-то не по себе в компании этих трех существ нечеловеческого вида. А после того, как они решительно отказались снять с меня свою смертоносную ленту, у меня вообще исчезли какие-либо причины симпатизировать и доверять им. Чем дольше нулификатор оставался у меня на шее, тем меньше они мне нравились, тем меньше я им доверял. Либо мы стали партнерами, либо — нет. Если я их партнер, то совершенно незачем держать меня под постоянной угрозой смерти. А если они не считают меня партнером, то на какую же верность могут с моей стороны рассчитывать?
Ладно, мрачно пообещал я себе. Вот вызволим Эрику, и я… я…
Я еще не решил, как именно поступлю, но твердо знал, что пришельцам это придется не по вкусу…
Однако то, что все трое настаивали на участии в миссии по спасению Эрики, немного улучшило мое настроение. Если все трое смогли благополучно перенести полет в 40 000 лет через всю галактику и уцелеть, то недолгая экспедиция к кучке недоумков-святош покажется им не более чем короткой прогулкой в парке.
Держись, Эрика, милая, я иду за тобой!
— А как поступим со шлюпкой? — уточнило Яйцо — самый бесстрастный, практичный и прямолинейный член экипажа. Впрочем, предостерег я себя, возможно, мне просто так кажется из-за его яйцеобразной формы — это же просто какой-то безликий, безногий шарик. А разве может нечто такое обладать человеческими чувствами вроде любви, страха, способно ли оно фантазировать или скорбеть? — В ней мы поднимемся на поверхность, но, оказавшись там, не можем же просто бросить ее на открытом месте?
— Разумеется, не бросим, — успокоил Поплавок. — Возьмем с собой в аппарат, который наш друг настойчиво называет пузырем. Вот только непонятно, почему? Переводчик утверждает, что настоящий пузырь — это нечто очень хрупкое и эфемерное…
— Неважно, как эта штука называется, — прервало его Яйцо. — Важно: поместится ли шлюпка в пузырь, и сможет ли он с ней подняться? А, кстати, какой у него принцип действия? — заинтересовалось оно.
— У кого, у пузыря?
— Да. Как он держится в воздухе?
Я раздраженно коснулся нулификатора на шее.
— Откуда мне знать? Неужели я похож на авиаинженера?
— Вы доверяетесь машине, в устройстве которой не разбираетесь?
— А что тут такого? С пузырями никогда ничего не случается. Во всяком случае, я ни разу не слышал, чтобы хоть один из них разбился.
— Но почему? Почему они летают? Это антигравитация? Ядерный…
— Господи, Яйцо, попроси переводчик связаться с «Симастером». Я знаю только, что в нем имеется опечатанный блок двигателя, со сроком работы пять лет, причем с гарантией Европейской Энергетической комиссии.
— Нет уж, прежде чем рисковать жизнью в вашем примитивном аппарате, я переговорю с «Симастером», — Яйцо и Невидимка принялись спорить по поводу размещения груза в пузыре, и внезапно перевод прекратился.
Поплавок отплыл в сторонку, не принимая участи в споре, желтый парус на его спине слабо колыхался из стороны в сторону. Длинная худая рука протянулась и взяла из углубления в стене одну из тех продолговатых зеленых лепешек, которые он постоянно жевал. Интересно, подумал я, как он ухитряется летать, практически представляя собой аппарат легче воздуха? Может, он жует просто сушеную люцерну, а, может, высокоэнергетичные, высушенные в вакууме тысячемегаджоулевые водородные лепешки, способные и кита зашвырнуть на орбиту?
И какие странные мысли возникают в том конгломерате клеток, что служит ему мозгом, находящимся неизвестно в каком месте этого странного серебристо-серого тела?
Конечно, все трое пришельцев выглядели более чем странно, но по какой-то непонятной причине Поплавок казался самым странным из них. Возможно, потому, что время от времени проявлял неожиданные чувства, казавшиеся едва ли не человеческими. А кто же ожидает от инопланетного монстра проявления человеческих качеств?
Именно Поплавок наградил меня кличкой Висюлька вскоре после обсуждения с переводчиком точных значений прозвищ, придуманных мною для их троицы.
— Поплавок — круглый объект, уставившись на который, люди сидят часами; Яйцо — продукт размножения безмозглых двуногих созданий в перьях, а Невидимка — это фантазия для взрослых, придуманная каким-то эротоманьяком, — громко басил Поплавок. — По словам переводчика, примерно таково значение данных нам тобой имен, Человек, Который Носит Две Кожи. Хотя каждый из нас обладает собственным вполне почтенным именем — факт, тебе, должно быть, известный. Лично меня зовут Тот, Кто Решительно Преследует Маленькую Сине-Зеленую Прожорливую Личинку До Самых Глубоких Корней Дерева Зембок. Присутствующее здесь почтенное Яйцо на самом деле носит имя Вечно Бросающий Вызов Номер Семь До 443 Поколения. Благородный Невидимка зовется Паупаутам. Его имя, похоже, непереводимо, но, я уверен, что оно является выражением крайней степени уважения достоинств его носителя.