— Но это все равно ни о чем нам не говорит, — довольно раздраженно возразила Эрика. После первого удивления при встрече с пришельцами она воспринимала их как нечто привычное — как будто они были кем-то вроде слегка отсталых обитателей какого-нибудь экзотического клава в Старой Калифорнии. — Ни о том, что этот предмет собой представляет, ни о том, где он находится, зачем вы здесь, и какая помощь вам требуется от нас.
— Неужели? Впрочем, вы правы, — Поплавок двухсуставчатой рукой достал из блюда еще одну пилюлю и аккуратно отправил ее в свой длинный беззубый рот. — Позвольте мне посоветоваться с коллегами. — Его гибкое тело изогнулось так, что голова развернулась к Невидимке. Они о чем-то переговорили, причем перевода не последовало — должно быть, они имели возможность как-то просигналить переводчику, что его услуги не требуются.
— Теперь буду говорить я, — заявил Невидимка в своей обычной, достаточно неприятной, манере, открывая и закрывая перерезающую лицо щель. — Это сэкономит нам время. Раскаты грома, составляющие речь Того, Кто Решительно Преследует Маленькую Сине-Зеленую Прожорливую Личинку До Самых Глубоких Корней Дерева Зембок почти столь же медленны и продолжительны, как и само его имя.
— Вы заявили, что вам потребуется моя помощь, — перебил я, сжимая под столом руку Эрики. — В чем она будет заключаться, и каким образом все это связано с разыскиваемым вами предметом?
— Это очень просто. Мы считаем, что… реликвия, которую мы ищем, может находиться здесь, на Земле. И нам требуется ваша помощь в ее поисках.
— А самостоятельно вы найти ее не можете? Вы на сотни, а может, и на тысячи лет опережаете нас в развитии, что ясно доказывает и этот корабль, и все, что находится внутри него. Так зачем же вам мы?
— Мы еще и сами не знаем. Возможно, вы нам понадобитесь для всего, а, может, и вовсе не понадобитесь.
Я дотронулся до прозрачного нулификатора, по-прежнему красовавшегося у меня на шее и все еще готового в любой момент отрезать мне голову, затем скривился и осведомился:
— И как это понимать?
— Это надо понимать так, что я и все мои коллеги провели 41 373 года по вашему летосчислению в полете с едва ли не световой скоростью, чтобы попасть на вашу планету с другого конца галактики. В том районе пространства, который мы…
— Подожди! — настолько потрясенной я видел Эрику впервые за все время знакомства с пришельцами. — Ты… ты хочешь сказать, что всем вам… больше чем по 40000 лет?
— Нет. Мы, конечно, долгожители, но не до такой степени. Подождите, я проконсультируюсь с переводчиком, — Эрика удивленно переводила взгляд с одного пришельца на другого, а тем временем Невидимка что-то негромко чирикал и попискивал. — Да, — через некоторое время продолжил Паупаутам. — Переводчик подсказывает мне, что в вашем мире это известно как парадокс времени Эйнштейна.
— А это еще что такое?
— Чем быстрее движется космический корабль, чем больше он приближается к скорости света, тем сильнее замедляется время внутри корабля относительно хода времени на планете, откуда он стартовал. На корабле вроде нашего, летящего почти со скоростью света, перелет продолжительностью в 41000 лет через всю галактику для экипажа корабля продлится всего восемь с половиной лет. По-нашему мы бы сказали, что для экипажа прошло восемь с половиной относительных лет, в то время как в остальной галактике минула 41000 абсолютных.
Теперь Эрика выглядела еще более испуганной.
— Вы хотите сказать, что вы состарились всего на восемь лет… а все остальные… все остальные живые существа во вселенной состарились на 40000?
— Именно так.
— Но ведь это же… это же ужасно! Все ваши друзья… семьи… все остальное… ведь они уже давно мертвы!
Последовало долгое молчание, наконец, нарушенное раскатами грома Поплавка.
— Именно поэтому-то мы и искатели. Больше в жизни у нас нет ничего.
— Я… Простите! Я… просто не знаю, что сказать…
— А говорить и нечего, — с присущей ему очаровательной непосредственностью заметил Невидимка. — Это жизнь, которую мы сами выбрали. Так вот, как я уже говорил, в том районе пространства, откуда мы родом, существуют тысячи обитаемых планет и, по крайней мере, шестьдесят шесть различных видов разумных существ, населяющих область диаметром в две тысячи световых лет. За миллионы лет исследований никому так и не удалось найти ни малейшего признака того, что в вашей части галактики может… существовать хоть какая-то разумная жизнь. В сотнях — нет, думаю, в тысячах — книг авторы пытались объяснить, почему разумная жизнь развилась исключительно в одной области космоса, называемой Океаном Жизни.