— Говорил же я, что от него никакого проку не будет, — заметило Яйцо.
— С нашей точки зрения, это более чем непрактичное предложение, — сказал Поплавок.
— Да? И почему же?
— Господи, Ларри, — вмешалась Эрика. — Сам прикинь, каково искать что-либо на планете, где никогда слыхом не слыхивали о пришельцах, где пять тысяч независимых сообществ, вооруженных ядерным оружием и знающих, что кто-то ищет нечто ценное?
— Слушай! — горячо начал я. — Да ты на чьей…
— Это вовсе никакое не сокровище, — прервал нас Невидимка. — Это просто древняя реликвия, представляющая ценность исключительно для некоторых народов, населяющих Океан Жизни. Для людей Земли она ни малейшей ценности не представляет.
— Не представляет? — эхом отозвался я. — Нечто, созданное древней цивилизацией миллионы лет назад? Да это стало бы величайшей находкой…
— Ларри, — твердо заявила Эрика, причем, с той твердостью, которую я наблюдал исключительно в ее общении с отцом и с преподобным Шемом, — ты просто недопонимаешь. Совершенно неважно, представляет эта штука какую-либо ценность или нет, чем больше разговоров о ее ценности, тем более опасной становится информация о самом ее существовании! Весь мир начнет преследовать… трех пришельцев. И все будут ожидать, когда же они найдут то, что ищут, а потом попытаются эту вещь отобрать. Именно поэтому мы им и нужны: светиться вместо них и сообщать им о потенциальных опасностях.
— Исключительно верно сформулировано и выражено, — одобрительно заметил Поплавок.
— И что же, интересно, будете делать вы, трое, пока я шарюсь на сорокалетием пузыре по всему свету в поисках вашего не представляющего ни малейшей ценности сокровища? — кисло осведомился я у Невидимки.
— Один или двое будут постоянно находиться здесь, на корабле. В случае самой крайней необходимости — правда, это крайне нежелательно — корабль можно будет ввести в игру. А по крайней мере один из нас будет постоянно находиться с вами в пузыре.
— Хм-м… А какая роль во всем этом отводится Эрике?
— Она умеет управлять пузырем?
— Да им и четырехлетний ребенок может управлять.
— А она знает о людях, населяющих этот мир, об их обычаях и о происходящих в нем событиях не меньше, чем ты?
Я беспомощно пожал плечами.
— Думаю, да. Но еще более вероятно, что она куда умнее меня.
— В таком случае, ваши роли будут совершенно одинаковы: всячески помогать нам в поисках реликвии.
Я отодвинулся от золотистого стола.
— И когда же предполагается начать нашу охоту за сокровищем?
— Как только вы сочтете это возможным. И после того, как вы убедите нас, что ваши предложения реальны и осуществимы. — Серые глаза Невидимки были устремлены на меня. — Полагаю, тебе и самому приходило в голову, что чем быстрее мы начнем, тем скорее закончим.
Я попотчевал Невидимку своим самым мрачным взглядом, но абсолютно без толку.
— Так значит, мне в качестве капитана решать, как нам найти эту вашу реликвию?
— После нашего одобрения твоих предложений, и после того, как вы полностью усвоите наши технические возможности — да.
Я подхватил удивленную Эрику под локоть и помог ей подняться.
— В таком случае вот вам первое предложение капитана: подробности мы обсудим завтра утром. А сейчас мы с Эрикой отправляемся спать.
Глава 18. Медведь рычит в ответ
— Интересно, почему это ты так стремишься помочь им? — проворчал я, как только за нами закрылся люк «Симастера». Океанографическая субмарина по-прежнему стояла в пустом грузовом трюме, где я впервые увидел трех инопланетных чудищ. Часть корпуса, вырезанную пришельцами для того, чтобы упаковать меня в свою сахарную вату, вернули на место, закрепив молекулярным клеем, но я знал — без серьезного ремонта она теперь не годится для большой глубины.
Зарычи на медведя, и тот зарычит в ответ. И не только.
— Почему я так стремлюсь помочь им? — Эрика вырвала свою руку из моей, и глаза ее яростно засверкал. — Ты, должно быть, перед тем, как осесть здесь, на дне, все мозги оставил на берегу!
Я с удивлением уставился на нее, мне стало обидно, и я ничего не понимал.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что на самом деле они не рассказали нам абсолютно ничего ни об этой своей реликвии, ни о том, чем она так ценна, раз они готовы были пожертвовать 40000 лет своих жизней на ее поиски.
— Но…
— А еще я хочу сказать, что если мы не придумаем причин, зачем мы с тобой совершенно, на все чертовы сто процентов, необходимы им для выполнения этой дурацкой миссии, то им в один прекрасный день может прийти в голову, что на самом деле мы им вовсе не нужны.