Тьма стояла кромешная. Ни в один из пяти прозрачных участков из транспара «Симастера» не видно ни зги, хотя всего несколько секунд назад все окружающее пространство заливал свет. Это озадачило меня, хотя очень скоро я решил, что «Симастер» почти наверняка затянули внутрь некого внеземного помещения, либо внутрь инопланетного корабля, либо внутрь базы, устроенной пришельцами здесь, на Земле. Пространство вокруг «Симастера» теперь, скорее всего, герметически закупорено. Поэтому все, что им оставалось делать, чтобы оставить меня в полной темноте — это взять и щелкнуть выключателем.
Все оказалось очень простым, если как следует подумать. Я мысленно похвалил себя. Но потом сообразил, что заодно отключилась энергия и освещение внутри «Симастера». Что же за выключатель имели пришельцы, если могли вот так просто обесточить лодку?
Однако было совершенно ясно, что размышления меня никуда не приведут… Я поставил «Терминатор» на предохранитель и осторожно ступил в темноту. Люк, ведущий в «Си-мастер», должен быть где-то… здесь.
Так оно и оказалось… или почти так. Я руками нащупал две предохранительные защелки, обеспечивающие водонепроницаемость «Нарвала», а затем провел пальцами по двум слегка выпуклым поверхностям, пока не нащупал небольшое отверстие, прожженное пришельцами в люке. Я нагнулся и прижался носом к отверстию как можно плотнее. Единственное, что я ощутил, точнее, понял, принюхавшись, — на борт «Симастера» не поступало никаких ядовитых испарений. А это означало, что я, возможно, смогу рискнуть и прожечь в борту еще одну дырку.
— Ну ладно, — громко сказал я, хотя и не слышал ни единого слова, — свою дырку они прожгли здесь, а я прожег транспар фута на два выше и на три левее. Надо ее отыскать.
Второе отверстие найти оказалось труднее, но, наконец, мои пальцы его нащупали.
— Отлично, — снова сказал я самому себе. — По-моему, я стоял почти на этом самом месте, прижавшись носом к прозрачному транспару. И видел, как они выходят вот… оттуда.
Я снова щелкнул предохранителем, прижал конец ствола к транспару и нацелил оружие как можно точнее — насколько помнил, в каком направлении стрелять. Потом отступил на полшага, чтобы меня не забрызгало расплавленным транспаром.
— Всего два-три коротких залпа, — сказал я себе, — просто, чтобы привлечь их внимание. Чтобы дать им понять, что если мы собираемся разговаривать, то будем делать это по-джентльменски…
Но когда я, наконец, спустил курок, ничего не произошло. Проклиная себя за глупость, я опять переключил рычажок предохранителя, нажал на курок, но снова ничего не произошло. Никакого оранжевого всеуничтожающего луча. Вообще ничего.
В темноте я с трудом отыскал кресло перед пультом управления и устало рухнул в него. На панели не горело ни единого огонька. Я поднес хронометр к губам и пробормотал: «Время!» Ответное молчание не слишком удивило меня, учитывая, что я не слышал даже собственного голоса.
Я знал, что где-то на боковой поверхности часов имеется кнопка, с помощью которой я мог бы узнать время простым нажатием пальцев. Я нащупал ее, нажал и выжидательно уставился на циферблат. Сплошная темнота.
Я с отвращением бросил теперь уже бесполезное оружие на пол. Похоже на то, что пришельцы каким-то образом окружили лодку нейтрализующим полем, подавляющим любые виды излучения электромагнитного спектра: от электричества до звуковых волн, от видимого света до ультрафиолета и — насколько я мог судить — до космических лучей. Поэтому оружие пригодится мне, скорее, в качестве бейсбольной биты.
Когда они появились, я все еще сидел в кресле.
Я ощутил прикосновение к своей щеке чего-то прохладного, влажного и шелковистого, а потом отчаянно пытался выпутаться из мягких оков прочного кокона.
А как же моя дубина? Да мне просто не оставили ни единого шанса ей воспользоваться.
Глава 5. Электрический угорь
Какое-то внутреннее чувство подсказало, что меня куда-то перемещают. Впрочем, больше всего это походило на то, как если бы пьяницу катили куда-то в пустой бочке из-под вина. На мгновение я запаниковал, решив, что сейчас задохнусь. Уж не знаю, чем являлось то похожее на хлопчатобумажную ткань вещество, полностью окутавшее мое тело и голову, но оно позволяло совершенно свободно дышать. Я набрал полную грудь теплого воздуха и попытался трезво оценить свое положение.
Первое: я мог дышать. Второе: я мог — в некотором смысле — думать. Третье: я мог примерно на четверть дюйма приоткрыть рот. Четвертое: возможно, я смог бы на ту же четверть дюйма растопырить пальцы. И больше ничего. Будто бы меня бросили в огромную чашу с жидким мороженым, и оно мгновенно затвердело. Ну и ну, подумал я, попал, как кур в ощип, как…