— Одно говорит, — мрачно подтвердил я. — Ладно, давай дальше.
— Нам, Незапамятным, просто непонятна концепция беспричинной жестокости и убийства из любви к убийству. Одна ко сдается мне, что все это — лишь составная часть имени Паупаутам. По крайней мере, в отношении обращения со своими сородичами. Перебрав электротока, он хвастался несколькими смертельными исходами, имевшими место на различных посещенных им планетах. С особенным удовольствием он вспоминал, как расправлялся с молодыми и наиболее беспомощными представителями собственной расы. Поскольку по роду занятий Паупаутам был космическим путешественником, то к моменту, когда преступление обнаруживалось, он уже находился далеко от места преступления. «И вот, — заявил он, — вы утверждаете, что если мы обнаружим Искру Жизни, то она почти наверняка окажется на планете, населенной той или иной разновидностью жизни. Если хотите, можете забирать Искру и продать ее в Сообществе. Я добровольно отдам вам свою долю. Но, прежде чем оставить меня, вы должны мне помочь переделать планету по моему вкусу. В планету, где будет полно… Ты, Висюлька, выразился бы так: полную прелестных девочек и мальчиков, которых я мог бы создать из существующих там представителей животного мира. Миллионы и миллиарды, и все мои! В моей абсолютной власти! С ними я смогу делать все, что захочу! Могу разорвать на куски, а могу отправить на Солнце! А, если вдруг захочу, могу снова превратить в червей.
От того, что говорил Бросающий Вызов, пусть его рассказ и казался гротескным, на меня вдруг повеяло ледяным холодом. Нетрудно поверить, что ужасные речи и впрямь могли исходить из уст такого чуждого и совершенно непостижимого для нас, людей, существа, как Невидимка.
— Так ты действительно считаешь, что он мог бы… осуществить все это, если бы завладел Включателем?
— Не знаю. Но, по-моему, он собирается хотя бы попытаться.
Последовало долгое молчание. Я пытался представить свой мир под абсолютной властью Паупаутама в качестве тирана и божества.
— Хорошо, — наконец заговорил я. — С Паупаутамом все ясно. А как насчет Того, Кто Решительно Преследует? Ему-то какой смысл оставаться здесь, вместо того, чтобы вернуться домой?
— А вот это и мне непонятно, и даже в большей степени, чем мотивы, движущие Паупаутамом. Такое впечатление, будто довольно многие галактические расы до сих пор верят в существование сверхъестественных существ, так называемых богов, хотя никаких доказательств тому до сих пор не обнаружено. Кроме того, некоторые из этих рас верят еще и в существование нематериальных форм жизни либо до, либо после физической жизни в нашей вселенной. Судя по тому, что вы с Эрикой рассказывали нам насчет преподобного Шема и его Сыновей Ноя, некоторые представители вашей расы придерживаются примерно тех же взглядов.
— Да. У нас это называется религией. Я не очень хорошо во всем этом разбираюсь, знаю только, что некоторые из религий сложнее, чем остальные.
— Мне это известно. Нам, Незапамятным, подобные концепции вообще недоступны. Мы с большим трудом можем ухватить только самый общий их смысл, да и то лишь затем, чтобы решительно отмести. Как совершенно очевидную чепуху.
— Но какое это имеет отношение к Поплавку? — вернул я его к теме.
— Сородичи Поплавка, раса Рин-Гоу, знаменита в Сообществе многочисленностью религий и тем, с каким пылом они их исповедуют. У нас, Незапамятных, есть даже такое выражение: «Прожорливый, как Рин-Гоу, с фонарем на парусе и дымогенератором в руке».
— С фонарем? С дымогенератором? Прожорливый? Хочешь сказать, они стремятся сожрать остальных?
— Нет, они попросту пожирают наше драгоценное время, стараясь лишить реального восприятия действительности.
Фонарь символизирует те поиски истины, которые Рин-Гоу ведут в несуществующем паранормальном мире, а дымогенератор — тот туман, каким они пытаются окутать смысл нашей физической жизни. Во всяком случае, так мне все это объясняли много лет назад, когда около города Твекст, где я тогда учился, совершил посадку корабль этих странных существ, пытавшихся обратить местное население в свою веру. И все они имели соответствующие приспособления.
— Но, похоже, тебя им обратить в свою веру не удалось?
— Нет. Но все равно они проторчали у нас два года и только потом полетели дальше. Рин-Гоу, несмотря на внеш не мягкие повадки, известны глубиной и крепостью своих верований.
Я недоверчиво улыбнулся.
— Никогда не видел Того, Кто Решительно Преследует с фонариком в руках и с дымогенератором на хвосте.