В следующий раз ее голос я услышал спустя, как мне показалось, полтора часа.
— Переведи двигатель на нейтралку и просто продолжай плыть вперед.
Я так и сделал, и невольно вздрогнул, когда ее рука стиснула мое запястье.
— Мой герой, — промурлыкала она. — Вот мы и встретились снова. Что ж, мы уже на том самом месте, где и должны.
— Рад, что тебе так кажется, — негромко ответил я. — По мне, так здесь не видно ни зги.
— А пока тебе это и ни к чему. Сейчас нас отделяют от дна примерно семь футов воды. Переведи стабилизатор плавучести немного влево — только осторожно! — чтобы опуститься на дно. Медленно! И постарайся встать на ноги — нс забывай про целеуказатель.
Я повозился с регулятором и начал медленно опускаться вниз.
— Я на дне, — сообщил я, когда мои ноги коснулись чего-то твердого.
— Отлично. Бросающий Вызов находится рядом с тобой. Переключаюсь на инфракрасное видение.
Я увидел смутный, едва различимый красноватый свет ее универсального фонаря, озаривший небольшое пространство вокруг нас. В этом свете я теперь видел очертания Эрики и Яйца, а еще примерно два или три ярда неровного океанского дна. Я попытался оглядеться вокруг, но, естественно, больше ничего не увидел. Так какой смысл пытаться? А вот какой: я прекрасно знал, что всего в каких-нибудь 175 ярдах от нас находится внешний край оборонительного периметра преподобного Шема. А где-то за ним притаился и сам преподобный Шем, и его неизвестных размеров армия религиозных фанатиков, алчущая крови Ларри Мэдигана.
Интересно, известно ли им о том, что мы здесь? А если и так, что они могут с нами сделать? Вопросы, на которые просто невозможно дать ответы. Я решил подумать о чем-нибудь другом.
— Висюлька, ты готов?
— Да.
— А ты, Бросающий Вызов?
— Да. Можно начинать копать?
Рука Эрики с неожиданной силой стиснула мое плечо.
— Вперед!
— Начинаю. Если увидите слишком много пузырей, сразу скажите.
Разумеется, пузыри появлялись — иначе и быть не могло. Мы столько тренировались на дне Большого Медвежьего озера, насверлив там кучу дыр, что имели возможность окончательно убедиться: пузырьки — неизбежный побочный продукт работы землеройки, особенно той ее разновидности, что превращала породу в молекулы кислорода. Мы пытались найти возможность как-то скрыть пузыри или вовсе избавиться от них, но так в этом и не преуспели. Теперь оставалось только надеяться, что прямо над нашими головами не болтается какая-нибудь лодка, причем не любая, а та, что специально пытается обнаружить следы нашей деятельности. Кроме того, насколько нам известно, хотя преподобный Шем и располагает целой армией своих лунатиков, никакого флота у него нет, даже обычного ялика…
Я взглянул на хронометр: 1.43 пасмурной безлунной ночи. Сейчас на поверхности почти так же темно, как и здесь, на дне. Поэтому, если ноиты и следят за морем с какого-нибудь наблюдательного пункта на вершине прибрежных скал, то они находятся не менее чем в двухстах ярдах от нас, и нужно обладать просто орлиным зрением, чтобы с такого расстояния заметить непрерывный поток пузырьков на фоне увенчанных белыми гребешками волн.
По крайней мере, оставалось надеяться, что так оно и есть — от этого зависели наши жизни.
Уже через пятнадцать секунд Яйцо настолько углубилось в грунт, что его не стало видно. Я видел лишь устье шахты, вертикально уходящей вниз, в темноту, откуда вырывался постоянный поток пузырьков. Самому Бросающему Вызов, конечно, никакой свет не требовался — инфракрасный свет фонаря Эрики горел лишь для удобства нас, людей. Внезапно пузырьки исчезли, и из коммуникатора донесся голос Яйца.
— Мой целеуказатель, прикрепленный к поясу и находящийся приблизительно на высоте двух с половиной футов над дном шахты, подсказывает, что сейчас я на глубине 144 футов под поверхностью моря. Таким образом, я прокопал шахту протяженностью около шестидесяти двух футов. Может, этого достаточно?
— Даже более чем достаточно, Бросающий Вызов, — ответила Эрика. — А она достаточно широка, чтобы мы могли присоединиться к тебе?
— Да, если только отключены ваши отталкивающие поля.
— Они пока выключены. Оставайся на месте, друг, сейчас мы присоединимся к тебе. Давай, Ларри, пошли! — ее голос дрожал от возбуждения, а пальцы буквально впились мне в запястье. Тяжело вздохнув, я последовал за Эрикой, опять нырнувшей в беспроглядную тьму.
Постепенно в окружающем нас призрачном красноватом свете стали видны гладкие очертания Яйца, а через несколько мгновений мы уже мягко опустились на дно шахты рядом с ним. Я видел лишь Эрику и Яйцо, да окружающие нас мрачные стены узкой шахты. Я нервно и шумно сглотнул. «Успокойся, Мэдиган, — одернул я себя, — тебе ведь почти тридцать два года, и раньше ты, вроде бы, никогда не страдал клаустрофобией». Я поднял глаза и взглянул на гладкую поверхность стены прорезанной Яйцом шахты, отстоящую от меня всего на какую-то пару футов. И сейчас не самое удачное время вдруг заболеть этим…