О радии мы, разумеется, молчали.
И когда лорд Адьбернун, качая головой, промолвил:
— Вы — волшебник, — дядя скромно ответил ему:
— Я только призываю себе на помощь силы природы.
Снова у нас сенсация, но на этот раз несколько иного сорта. Ее поднесли нам газеты, в которых крупным шрифтом, с гигантскими заголовками было напечатано «Гора радия в пустыне», «Как лорд Альбернун продал за гроши богатство мистеру Шмидту из Сан-Франциско», «Германский король Австралии». «С неба упавшие миллиарды» и так далее.
Во всех австралийских газетах было то же самое. Как они проведали об этом? Теперь всему миру известен источник нашего богатства.
Многие из тех, кто живет здесь вместе с нами, впервые узнали из этих газет о радии. Все пришли в волнение, один лишь дядя оставался спокоен.
Я спросил его:
— Что теперь будет?
— Ничего.
— Австралийцы ревут от бешенства.
— Пусть ревут.
— Они нападут на нас.
— Теперь ты понимаешь, почему я так спешил с установкой станции сильного тока? Раз она закончена, — непроницаемая завеса лучей защитит нас лучше всякого войска.
— Но кто мог выдать нас?
— Почем я знаю. Может быть, золотоискатели?
Австралийские газеты только и говорят о залежах радия.
Созван парламент. Лорду Альберну дано распоряжение спешно вернуться из отпуска.
— Я не хотел бы быть в его шкуре, — дядя говорит это со смехом и ложится спать, в то время как мы отправляемся в казино и толпимся у громкоговорителя, передающего речи членов парламента.
Глава 6
Заседание парламента в Канберре было очень бурным. Оппозиция ни за что не хотела успокоиться. Слышались крики:
— Это непростительная глупость!
— Какое право имел лорд Альбернун раздаривать собственность Австралии?!
— Мы хотели бы знать, сколько перепало от этой сделки в его карман?
Лорд Альбернун стукнул кулаком по столу:
— Я запрещаю подобные выпады! Я ничем не запятнал себя.
— Ах вот как, даже для самого себя не сумели постараться?
Голоса становились все возбужденнее. Никогда еще в австралийском парламенте не было такого бурного заседания. Напрасно председатель звонил в колокольчик, чтобы водворить порядок. Наконец взял слово лидер оппозиции:
— Мы требуем, чтобы лорду Альбернуну было поручено немедленно же расторгнуть договор и выселить мистера Шмидта и всех его друзей и сторонников из страны. Мы требуем, чтобы поручение это было выполнено в недельный срок.
Лорд Альбернун был бледен, но совершенно спокоен.
— Само собой разумеется, что я выполню волю высокого собрания.
Подозвав своего секретаря, лорд вышел из парламента.
В течение недели я был занят с утра до ночи. Дядя поручил мне ответственнейшую работу: составить проект контроля над всеми машинами. Контроль этот должен был производиться посредством особого механизма. Я почти не выходил наверх, и даже обед мне приносили в лабораторию.
Однажды утром ко мне пришел дядя Генрих. Я давно не видел его таким радостно-оживленным.
— На сегодня довольно, мальчик!
— Нет, дядя… У меня работы еще дня на два, а потом можно будет пустить в ход…
Он перебил меня:
— Довольно, говорю я! Пойдем смотреть спектакль. Скоро сюда пожалует лорд Альбернун и от имени Австралии объявит нам войну.
Я встревожился. Но дядя, не обращая на это внимания, подошел к столу и стал рассматривать мою работу.
— Отлично. Как раз то, что мне надо…
В это время раздался звонок. Дядя насторожился и взял меня за руку:
— Пойдем!
Мы вошли в его рабочую комнату. На матовой пластинке светилась надпись:
Только что пролетел австралийский аэроплан.
Я начал высчитывать:
— От Мусграв Ранге до нас приблизительно триста километров. Следовательно, в десять часов утра они будут здесь.
Дядя усмехнулся.
— Я думаю, что они прибудут двумя часами позже. У нас еще есть время просмотреть твою работу.
Он присел к аппарату Морзе, и на матовой пластинке появились выбитые им телеграфные знаки:
Держать автомобиль наготове. Оказать помощь аэроплану. Немедленно доставить сюда пассажиров.
Я ничего не понял:
— Разве аэроплан потерпел крушение?
— Пока еще нет, но возможно, что через час это случится. Теперь приступим к твоему проекту.
Я видел по его лицу, что дядя не хочет дальнейших вопросов. Мы погрузились в работу. Через час он спросил меня: